Ас-Санаубари (Перевод Н. Мальцевой) [1975 - - Библиотека всемирной литературы. Серия первая. Том 20. Арабская поэзия средних веков]

Не будет рад весне светло и безмятежно Тот, кто осенний день описывает нежно, Когда спешит зима и нет уже секрета, Что нам несет она разлуку с теплым летом. Она спешит в плаще непрочного мгновенья, В рубашке из ветров нагих, как сновиденья. И вот уже вода от страха чуть не стонет, Когда ее рукой холодный ветер тронет.

Когда октябрьский серп из облака восходит, В ночи звезда звезду улыбкой превосходит. И воды Тигра, свет в игру звезды вплетая, Блистают чешуей, как змейка золотая. И так глубоко взор всю землю проницает, Что кажется порой - там небеса мерцают.

И как судьба неотвратимо, пришла к нам новая весна. Стал цвет глубок и свет прозрачен, теперь везде царит она. В листве - смарагда полыханье, в ручьях - живой хрусталь звенит, Жемчужный воздух в небе тает, и землю яхонт пламенит. И вот уже несут по кругу хмельную чашу облака, Шумит трава, пьянеет зелень, вся - от ствола до стебелька. Благоуханье томной розы, гвоздика, мята, базилик... Как расточает ароматы кругом рассыпанный цветник! И скажет тот, кого пленила цветов и запахов игра, Что мускус нынче уж не мускус, а камфара - не камфара...

Спрятала землю надежно зима, но весна на лету, Сняв покрывало, явила младую ее красоту. С девушкой, встретившей милого, спорит глазами нарцисс, Спорит с ней роза румянцем и яркостью губ - барбарис. И кипарисы подобно красавицам у родника Полы одежд подобрали и ноги открыли слегка. Стройными станами южному ветру поклонятся вдруг, Каждый из них, как невеста, что всех превосходит подруг. Ах, если б дали мне в руки над всеми лужайками власть, То недостойные люди сюда не смогли бы попасть.

Когда заметил розу нарцисс среди цветов, Бедняжка покраснела, стыдясь нескромных слов. И, обнажив в улыбке зубов жемчужный ряд, Кувшинка засмеялась немножко невпопад. От ревности такого наговорил нарцисс, Что лилии от страха смотрели только вниз. Тюльпан, подняв головку, промолвил тихо: "Ах..." Багровый след пощечин остался на щеках. По ним катились слезы обильно, как роса, Сверкали оскорбленно влюбленные глаза. И тут цветок гвоздики, хоть сам и был он мал, Честь розы защищая, к другим цветам воззвал. Собрались на лужайке несметные войска, Чтоб посрамить навеки в бою клеветника. Нарцисс, листком махая, все дальше отступал, Пока пред грозной ратью на землю не упал. Тогда, ослабив этой ужасной битвы пыл, О милости к нарциссу я розу попросил. И все мы, помирившись, среди счастливых лиц Устроили пирушку под пенье струн и птиц.

Сказала роза: "Я свежа, как утренний рассвет, Поэт недаром говорил, что краше в мире нет". От гнева даже побледнел нарцисс, ее сосед, И, возмущенный, закричал, забыв про этикет: "На что надеется она, когда в расцвете лет Одни лишь щеки у нее, а глаз и вовсе нет? Две красных щечки, тьфу! Ужель их воспевал поэт?! Куда нежней моих очей янтарный полусвет!.." Но роза, глазом не сморгнув, промолвила в ответ: "Румянец алый на щеках не зря воспел поэт. Коль зависть так тебя грызет, что больше мочи нет, Закрой желтушные глаза - вот мой тебе совет!"

Вот юноши вокруг жаровни восседают, И дым ее струю воды напоминает. Похожа на фонтан она. Приятно взору Изящество ее причудливых узоров. Когда ее зажгут, от запахов куренья Сникает базилик, кипит воображенье.

Вот кошка возлежит на шелковой подушке, Недвижен сонный взгляд, лишь вздрагивают ушки. Но схватит в тот же миг добычу, если встретит, Хотя бы в облаках она ее заметит. То нежится она, прильнув на грудь к невесте, То в зарослях густых кровавой ищет мести.

Уж голуби, вкусив весну среди дерев, Из клюва в клюв несут ее хмельной напев. Прочь воду! Дайте мне хотя б глоток один Той влаги, что вскормил во тьме земли кувшин! Пои меня вином пунцовым, как коралл, Зеленым, как смарагд, и желтым, как сандал, Пурпурным, как рубин, и алым, как гранат, И нежно-золотым, как спелый виноград.