Скачок восьмой

Тем временем донья Томаса, запасшись указом об аресте, наняла двухместные носилки и мула, на которого нагрузила свои и солдатовы пожитки, нарядилась, как его брат-близнец, в мужское платье и потащилась с этим новым обожателем из Мадрида в Севилью (таскаться и тащить ей было положено по званию). А нашего астролога все никак не могли похоронить из-за споров о завещании, им составленном незадолго до кончины и обнаруженном в его столе родичами: дабы решить кляузное дело, пришлось обратиться в суд. Хромой же и дон Клеофас проспали до двух часов дня, ибо почти всю ночь шатались по Севилье; затем они пообедали отменной здешней рыбой и вкуснейшими в мире галисийскими хлебцами, и дон Клеофас опять проспал всю сьесту, а его приятель отправился хлопотать при адском дворе о прощении за самовольный побег. Вечером они снова поднялись на террасу, и Бес продолжил рассказ о примечательных зданиях Севильи - сей пучины всесветной, - каковые не успел накануне показать товарищу. Внезапно дон Клеофас дважды вздохнул, и Хромой спросил его:

- Что тебе пришло на ум, приятель? Какие воспоминания раскалили твое сердце столь сильно, что из уст вырвались эти два языка пламени?

- Ах, друг, - ответил студент, - я вспомнил Главную улицу Мадрида и блестящий поток гуляющих, которые в этот час устремляются по ней к Прадо^*.

^* (Прадо - бульвар в Мадриде, излюбленное место для прогулок.)

- Нам ничего не стоит увидеть это столь же отчетливо, как если б мы находились там, - сказал Бес. - Попроси у нашей хозяйки зеркало, и я устрою тебе забаву, какой ты еще не видывал. Конечно, я мог бы в мгновение ока доставить тебя туда на моих почтовых, хоть и кормлю их не овсом, а ветром, но не хочу покидать Севилью, пока не узнаю, к чему приведут происки Стопламенного и твоей дамы, которая также направляется сюда. К тому же в этом городе я чувствую себя превосходно - потому, верно, что в нем изобилие нечистой совести, привозимой из Индий.

'Хромой Бес'

Тут как раз появилась на террасе Руфина Мария, хозяйка гостиницы, дама орехово-шоколадной масти, чтобы прямо не сказать - мулатка, искусный лоцман, знавший все злачные места Севильи, и быстрый сокол, умевший спугнуть кошелек из кармана чужеземца и пригнать его в коготки начинающей потаскушки, если та догадалась прибегнуть к ее помощи. На хозяйке была белая блуза из голландского полотна с прорезями на рукавах, белая же хлопчатой ткани юбка, туфли на каблуках и, по обычаю темнокожих жителей того края, носки вместо чулок. О той поре Руфина Мария с гребнем и большущим зеркалом всегда поднималась на террасу причесываться. Пользуясь случаем, Хромой учтиво попросил у нее зеркало и, объяснив, для какой надобности, прибавил:

- Сеньора хозяйка может тоже остаться; у нее, я знаю, есть склонность к таким вещам.

- Ах, сеньор, - ответила Руфина Мария,- ежели вы про черную магию, так я от нее без ума. Ведь родом я из Трианы, умею гадать на бобах да вертеть сито лучше всех здешних ворожей и знаю штучки еще занятнее; с удовольствием покажу вашим милостям, чтобы отплатить за любезность, хоть люди благоразумные твердят мне, что ворожба - вздор.

- И они правы, - сказал Хромой. - А все же, сеньора Руфина Мария, то, что я намерен показать моему приятелю, заслуживает внимания столь незаурядной особы, как вы. Смотрите же хорошенько!

И, взяв в руку зеркало, он сказал:

- Сейчас я покажу вам обоим все, что в эти часы происходит на Главной улице Мадрида, - такую штуку, кроме меня, способен проделать разве только дьявол. Предупреждаю, в моих восхвалениях я буду держаться порядков Круглого стола, где каждый сидел во главе, а не обычая кредиторов, кои норовят один другого опередить.

- Ах, господи! - сказала Руфина. - Начинайте же поскорей, ваша милость, то-то будет забава! Я еще девчонкой побывала в столице вместе с одной дамой, она отправилась вдогонку за кавалером ордена Калатравы, который приезжал сюда доказывать свои права. Потом родители забрали меня обратно в Севилью, но улицу ту я не могу забыть и с удовольствием снова погляжу на нее, пусть только в зеркале.

Не успела хозяйка договорить, как показались в зеркале кареты, коляски, носилки, всадники на лошадях и такое множество прелестных дам в сверкающих дорогих уборах, словно апрель и май рассыпали свои дары и слетели звезды с небес. Дон Клеофас глядел во все глаза, не появится ли донья Томаса; хоть и довелось ему испытать столько разочарований, он еще не вырвал ее из своего сердца. О, извращенная натура человеческая! Холодность нас воспламеняет, а пылкость охлаждает. Но в эту пору донья Томаса, восседавшая в своих двойничных носилках, уже миновала Ильескас.

Руфина Мария, остолбенев от восторга, смотрела на это стечение важных персон, разыгрывающих на подмостках мира разные роли.

- Сеньор,- обратилась она к Хромому, - покажите мне короля и королеву! Я так хочу повидать их, коли уж подвернулся случай.

- Дочь моя, - отвечал Бес, - их величества не появляются на обычных гуляньях, но, ежели вы хотите увидеть их воочию, мы вскоре доберемся туда, где желание ваше исполнится.

- Дай-то бог! - сказала Руфина. - Но кто этот знатный кабальеро, что в сопровождении слуг и пажей проезжает в карете, достойной служить колесницей солнцу?

Хромой ответил:

- Это адмирал Кастилии дон Хуан Альфонсо Энрикес де Кабрера, герцог Медина де Риосеко и граф де Модика - гроза Франции в битве при Фуэнтеррабии^*.

^* (...в битве при Фуэнтеррабии. - В 1638 году французы сделали попытку вторгнуться на территорию Испании, но были разбиты благодаря героизму гарнизона Фуэнтеррабии.)

- Ах, господи! - сказала Руфина Мария. - Так это он прогнал французов из нашей Испании? Да хранит его бог многие лета!

- Он, равно как и доблестный маркиз де лос Велес, - ответил Хромой, - в сем уподобились бесподобному Пелайо^*, освободившему родную Кастилию.

^* (Пелайо - первый король (умер около 737 г.), избранный знатью и духовенством, которые укрылись в горах Астурии от нашествия арабов. В 718 году одержал победу в знаменитой битве при Ковадонге, что явилось началом отвоевания полуострова.)

- А кто сидит вон в той карете, похожей на колесницу Весны? - спросила Руфина.

- Граф де Оропеса-и-Алькаудете, - сказал Хромой, - в ком течет кровь Толедо, Пиментелей и королей Португалии - муж величайших достоинств; а справа едет его кузен, граф де Луна, Киньонес-и-Пиментель, глава рода Бенавидесов в Леоне, первенец графа Бенавенте - сия луна и днем сияет. Дальше едет граф де Лемос-и-Андраде, маркиз де Саррия, Кастро-и-Энрикес - старший жезлоносец Сантьяго^*, из свиты славного герцога де Архона - муж проницательный и великодушный, истинный вельможа. В соседней карете - граф де Монтеррей-и-Фуэнтес, наместник в Италии; будучи вице-королем Неаполя, он оставил благодарную память о себе в обеих Сицилиях, где его преемником стал герцог де лас Торрес, маркиз де Личе-и-Тораль, комендант крепости Авиадос, спальник его величества, он же принц де Астильяно и герцог де Сабионета - последний титул более всего подобает его величию. Графа сопровождает столь же родовитый и просвещенный маркиз де Альканьисас Альманса Энрикес-и-Борха. За ними следует мудрый коннетабль Веласко, камерарий его величества, с братом, маркизом дель Фресно. А вон герцог де Ихар Сильва-и-Мен- доса-и-Сармьенто, маркиз де Аленкер-и-Рибалео - любимец двора и весьма искусный наездник в простом и рыцарском седлах, чем снискал себе право сидеть за королевским столом в праздник Королей^**. Рядом с ним маркиз де лос Бальбасес Спйнола, великий отец коего прославил навек их имя^***. Вот и граф де Альтамира Москосо-и-Сандоваль, знатнейший вельможа и истинный витязь во всем, старший шталмейстер ее величества королевы. Дальше едет маркиз де Побар Арагон со своим братом, доном Антонио де Арагон, членом Совета орденов и Совета инквизиции. А там пересекают улицу маркиз де Ходар и граф де Пеньяранда - оба члены Королевского Совета Кастилии, кладези мудрости и благородства.

^* (Старший жезлоносец Сантьяго - почетное звание, которого удостаивались лица из высшей знати.)

^** (Праздник Королей - народное название католического праздника (6 января) в честь поклонения королей (царей волхвов) младенцу Христу.)

^*** (...прославил навек их имя. - Имеется в виду Амброзио Спйнола (1571-1630), знатный генуэзец, в течение ряда лет стоявший во главе испанских войск в Нидерландах и отличившийся в других военных кампаниях.)

- Кто те два юноши, что едут вместе? - спросила Руфина. - С виду они ровесники, и оба при золотых ключах.

- Оба они камерарии; имя одного - маркиз де ла Инохоса, граф де Агилар и сеньор де лос Камерос Рамирес-и-Арельяно; имя другого - маркиз де Айтона, он покровитель музыки и поэзии, подобно своему отцу.

- А там что за карета, полная блестящих кабальеро? От них так и пышет юностью и благородством! - воскликнула мулатка.

- Ее хозяин - герцог дель Инфантадо, - сказал Хромой, - старший в роду Мендоса-и-Сандоваль по мужской линии, маркиз де Сангильяна-и-де-Сенете, граф де Салданья-и-Реаль де Мансанарес^*, сын и живой портрет знаменитого отца^**. С ним едут: маркиз де Альменара, самый учтивый, изящный и любимый при дворе кавалер; далее - сын маркиза де Орани, адмирала Арагона, зерцало доблести; далее - маркиз де Сан Роман, истинный рыцарь, наследник могучего маркиза де Велада, грозы Орана, Голландии и Зееландии, и с ним его брат, маркиз де Салинас, равно стойкий телом и духом, - оба они, как две капли воды, похожи на своего достославного отца; рядом с ними дон Иньиго Уртадо де Мендоса, кузен герцога дель Инфантадо. Все это доблестные и благородные кабальеро, коим стоит лишь назвать себя - и стоустая молва умолкает, признав свое бессилие. Сопровождает их дон Франсиско де Мендоса, один из влиятельнейших придворных, всеобщий любимец, равно искусный наездник и боец на белых и черных шпагах.

^* (Мансанарес - протекающая в Мадриде речка, приток Харамы; летом почти полностью пересыхает, что было обычным поводом для острот в испанской литературе XVII века.)

^** (...знаменитого отца. - У графа де Салданья Велес состоял на службе примерно с 1608 по 1620 год.)

- А эти всадники, что сейчас проезжают, кто они? - спросила Руфина.

- Если будут ехать медленно, я успею их назвать, - сказал Хромой. - Те двое впереди - это граф де Мельгар и маркиз де Пеньяфьель^*, чьи имена лучшая хвала их отваге; дальше - дон Валтасар де Суньига и его брат, граф де Брандевилья, достойные сыновья маркиза де Мирабель; дальше - граф де Медельин Портокарреро по мужской линии, а за ним принц де Арамберге, первенец герцога де Арискот; дальше - маркиз де ла Гуардия, прозванный "Ангелом"; за ним следуют маркиз де ла Лисе да Сильва-и-Манрикес де Лара, потом дон Диего Гомес де Сандоваль, старший командор ордена Калатравы, маркиз де Вильясорес Аньовер-и-Уманес, а также дон Балтасар де Гусман-и-Мендоса, наследник славного рода Оргас. А вон и Ариас Гонсало, старший сын графа де Пуньонростро, который в делах подражает отцу и мечтает сравниться с непобедимым дедом. За ними скачут граф де Молина с братом, доном Антонио Месия де Тобар - доблесть каждого из них порука в доблести брата. Между ними - дон Франсиско Лусон, чье имя гремит в Мадриде и чье великодушное сердце едва ли уместится в груди великана, а позади едет его родственник, храбрый рыцарь дон Хосе де Кастрехон; оба они племянники сиятельного президента Совета Кастилии. В карете следом за ними едет герцог де Пастрана^**, глава рода Сильва, муж деятельный и могущественный, и с ним маркиз де Паласиос, мажордом короля, единственный потомок Мена Родригеса де Санабрия, правителя Санабрии и старшего мажордома короля Педро. Там же сидят благородный граф де Грахаль и граф де Гальве, брат герцога де Пастрана - краса истинного рыцарства, в ком сохранилась бы учтивость и тогда, когда б она исчезла во всем мире. Прочие спутники герцога прославили себя в различных науках и искусствах - такова всегда его свита. Сейчас он переговаривается с седоками соседней кареты - своим дядей, принцем де Эскилаче, и своим братом, доном Карлосом, герцогом де Вильяэрмоса; первый из них - член Государственного Совета его величества, второй - монарх поэтов. С ними едет дон Фернандо, юный герцог де Вильяэрмоса, чей разум не уступает доблести, и дон Фернандо де Борха, старший командор Монтесы, камерарий его величества, прошедший двадцать два курса в науке вице-королей и равный по добродетели обоим Катонам - Утическому и Цензору^***. Вон там едет маркиз де Санта Крус, испанский Нептун и старший мажордом нашей государыни. А вот граф де Альба де Листа с маркизом де Табара и графом де Пуньонростро. Позади них герцог де Нахера, неаполитанский Гектор, нынешний правитель Арагона. В следующей карете - граф де Корунья Мендоса-и-Уртадо, баловень девяти муз, гордость кастильской поэзии, и рядом с ним граф де ла Пуэбла де Монтальбан Пачеко-и-Хирон. Вот маркиз де Малагон Ульоа-и-Сааведра и маркиз де Мальпика Барросо-и-Ривера, а также маркиз де Фромиста, отец маркиза де Карасена, прослывший в Италии кастильским Марсом, и граф де Оргас Гусман-и-Мендоса де Санто Доминго и Сан Ильдефонсо - все они мажордомы короля. Вон в той карете едет маркиз де Флоресдавила Суньига-и-Куэва, дядя славного герцога де Альбукерке, который с оружием в руках сражается во Фландрии, а прежде был капитан-генералом в Оране, где поверг в изумление всю Африку, водрузив знамена своего короля в сердце Берберии^***, за двадцать пять лиг от границы. Вот граф де Кастрольяно, неаполитанский Адонис. А там едут отважный андалусиец граф де Гарсиес Кесада и маркиз де Вельмар, дальше маркиз де Тарасона, он же граф де Айяла Толедо-и-Фонсека, потом граф де Сантистебан-и-Косентайна и с ним граф де Сифуэнтес - все люди возвышенного ума; вон граф де ла Кальсада, а за ним герцог де Пеньяранда Сандоваль-и-Суньига. А в той карете дон Антонио де Луна и дон Клаудио Пиментель - члены Совета орденов, Кастор и Поллукс по верности в дружбе и великодушию.

^* (Маркиз де Пеньяфьель. - У него Велес также служил с 1620 по 1622 год.)

^** (Герцог де Пастрана. - См. прим. к с. 181.)

^*** (...Утическому и Цензору. - Марк Порций Катон Утический (95-46 гг. до н. э.) - римский народный трибун, глава республиканской партии. Покончил с собой в г. Утике, узнав о победе Цезаря над войсками республиканцев. Марк Порций Катон Цензор (234-149 гг. до н. э.) - прадед Катопа Утического, один из крупнейших государственных деятелей Древнего Рима, полководец, оратор и писатель, с крайней строгостью боровшийся против распущенности нравов.)

^**** (Берберия - старинное название Северной Африки (Марокко, Алжир, Тунис, Триполитания и др.).)

- Ах, господи! А вон тот, что сейчас проезжает в карете, - сказала Руфина, - он, сдается мне, из Севильи, и величают его Луис Понсе де Сандоваль, маркиз де Вальдеэнсинас; его лицо мне так знакомо, ну точно я в его доме выросла.

Хромой ответил:

- Это весьма знатный кабальеро, любимец и здешних и столичных жителей, что уже немалая похвала. И сидит с ним маркиз де Айямонте из горделивого рода де Кастилья-и-Суньига. Не менее знатен тот, что едет в следующей карете, - это граф де ла Пуэбла дель Маэстре, в чьих жилах течет кровь не только графов, но и орденских магистров, юноша, подающий большие надежды и достойный стать обладателем больших богатств, однако Фортуна ему не благоприятствует. Сейчас вот проезжает граф де Кастильо Аро, брат знаменитого маркиза де Карпио, президент Совета Индий, а дальше - маркиз де Ладрада и его сын, граф де Баньос Серда, из славного рода Мединасели. А вот маркиз де лос Трухильос, блистательный кабальеро. Дальше едет граф де Фуэнсалида и с ним дон Хайме Маруэль, камерарий его величества, брат герцога де Македа-и-Нахера, в чьих руках ныне трезубец обоих океанов.

- Скажите, ваша милость, сеньор лисенсиат, - спросила Руфина, - что за роскошные здания высятся против тех ювелирных лавок?

- Это дворец графа де Оньяте, - ответил Бес, - славнейшего из всех Ладронов де Гевара, испанского Меркурия и графа де Вильямедиана, чей отец создает императоров и ныне восседает в кресле президента Орденов.

- А вон та галерея, где толпится народ? - продолжала спрашивать Руфина Мария. - Видно, она окружает какой-то храм? И чего там собрались все эти люди в пестрых одеждах?

- Это галерея святого Филиппа, - отвечал Бес, - у монастыря святого Августина, пресловутая солдатская "брехальня" - новости рождаются там прежде самих событий.

- А кого это так пышно хоронят? Вон та процессия, что движется по Главной улице... - спросил дон Клеофас, не меньше, чем мулатка, изумленный чудесным зрелищем.

- Да нашего астролога! - ответил Хромой.- Всю жизнь он постился, чтобы эти бездельники сожрали его добро, когда умрет. Жил бирюком, а в завещании, которое оставил родичам, распорядился, чтобы его тело пронесли не иначе как по Главной улице.

- Видно, для такой прогулки, - сказал дон Клеофас, - гроб самая подходящая карета.

- Вернее, самая обычная, - сказал Хромой, - и встречается на земле чаще других карет. Теперь, полагаю я, - продолжал он, - мои хозяева будут снисходительней: залог, который они требовали за меня, уже в их руках, а вскоре и вторая половина, сиречь тело астролога, последует за первой, дабы насладиться нашими серными банями.

- Легкого ему пару да огоньку пожарче! - добавил дон Клеофас.

Руфина меж тем не сводила глаз с Главной улицы и не слышала их разговора. Обернувшись к ней, Хромой сказал:

- Сейчас, сеньора хозяйка, мы прибудем туда, где ваше желание исполнится: перед нами Пуэрта дель Соль - ристалище, на коем состязаются лучшие фрукты и овощи Мадрида. Дивный фонтан из лазуревого камня и алебастра - это знаменитый фонтан Доброй Удачи, где полуголые галисийцы-водоносы, подобно тяжущимся кредиторам, взапуски наполняют свои кувшины. Напротив - монастырь Победы, обитель минимов ордена святого Франциска из Паулы, подражавшего смиренному и кроткому праведнику^*, что восседает в чертогах господних на месте нашего князя Люцифера, низринутого за гордыню. А вот и те, сеньора Руфина, кого я обещал вам показать.

^* (...смиренному и кроткому праведнику... - Имеется в виду святой Франциск Ассизский (1182-1226), основатель ордена францисканцев, одним из ответвлений которого был орден миноритов ("меньших братьев"). Орден минимов ("наименьших братьев"), учрежденный Франциском де Паула (1416-1508), был по уставу родствен францисканскому.)

Но мулатка, не слушая Хромого и его беседы с доном Клеофасом, все восторгалась:

- Какая великолепная кавалькада! Вижу всех так ясно, будто они рядом со мной!

- Первым едет король, наш государь, - сказал Хромой.?

- Вот это мужчина! - сказала мулатка. - Усы-то какие, диво! Истинный король, и лицом и осанкой! А уж до чего хороша рядом с ним наша королева, как красиво одета и причесана! Да хранит их господь! А прелестное дитя с ними, кто это?

- Его высочество инфант, - сказал дон Клеофас. - Ну чем не ангел? Похоже, будто господь отливал его в той же форме, что и ангелов.

- Благослови его бог! - заметила Руфина. - Как бы мне его не сглазить. Пусть живет вечно и никогда не наследует своему отцу, которому я желаю здравствовать столько веков, сколько зубцов на крепостях в его государстве. Ах, господи, - продолжала она, - а кто же этот кабальеро? Одет он вроде бы по-турецки, и рядом с ним красавица в испанском наряде.

- И вовсе не по-турецки, - сказал Хромой. - Это платье венгерское, потому что кабальеро этот - король Венгрии^*: ты видишь Фердинанда Австрийского, державного императора Германии и римского короля, а с ним его супругу, императрицу Марию, светлейшую инфанту Кастилии. Даже мы, бесы и дьяволы, - шепнул Хромой дону Клеофасу, - прославляем их величие.

^* (...король Венгрии... - Речь идет о Фердинанде III (1608-1657), унаследовавшем в 1637 году престол императора Священной РИМСКОЙ империи. Еще до этого, в 1625 году, он был коронован королем Венгрии.)

- А кто вон тот кабальеро в воинском наряде, красавец с роскошными кудрями? - спросила мулатка. - Он едет среди этого отряда венценосцев, такой осанистый, статный и бравый, что все вокруг только и глядят на него.

- Это светлейший инфант дон Фернандо^*, - ответил Хромой. - Ныне он вместо брата правит Штатами Фландрии, а кроме того, имеет сан архиепископа толедского и кардинала Испании. Он выдал французам и голландцам столько билетов в преисподнюю, что с самого того дня, как она создана предвечным, туда не являлись такие полчища, - а ведь мы видали армии Дария и Ксеркса! Полагаю, скоро он начнет выдавать даровые билеты в ад также и женам лютеран, кальвинистов и протестантов, ибо они идут по стопам своих мужей столь усердно, что чистилище ежедневно перечисляет нам деньги за купленные ими билеты.

^* (Инфант дон Фернандо (1609-1641) - брат Филиппа IV, правитель Нидерландов. В 1636 году совершил вторжение во Францию, дошел почти до Парижа, но из-за дезертирства немецких наемников вынужден был отступить.)

- Ох, как бы мне хотелось расцеловать его! - сказала мулатка.

- В стране, где он живет, - сказал дон Клеофас, - поцелуями не удивишь^* - сам Иуда посеял в тамошних краях этот обычай.

^* (...поцелуями не удивишь... - Испанцев, воспитанных в правилах церемонного придворного этикета, возмущал обычай англичан и голландцев целоваться при встречах.)

- Как жаль, что смеркается, - сказала Руфина, - и этих важных господ на Главной улице уже не видно.

- Все они поехали на Прадо, - сказал Хромой, - и на Главной улице смотреть теперь нечего. Заберите, сеньора, ваше зеркало; как-нибудь в другой раз мы вам покажем Мансанарес, которую рекой нарекли только для смеху, - да и как не смеяться, когда купаются там, где нет воды, один чуть влажный песок!^* Как наваррская монета, она сходит за настоящую лишь в темноте^**, но съедено и выпито на ее берегах больше, чем у всех прочих рек.

^* (...чуть влажный песок! - См. прим. к с. 183.)

^** (...лишь в темноте... - Монета, чеканившаяся в Наварре, не имела хождения в остальной Испании.)

- Зато она самая обильная из рек, - заметил дон Клеофас, - ибо мужчин, женщин и карет в ней больше, чем рыбы в обоих океанах.

- А я-то уж тревожился, - сказал Хромой, - что ты не вступишься за свою реку. Повтори эти слова тому бискайцу, который посоветовал жителям Мадрида: "Либо продайте свой мост, либо купите настоящую реку".

- Большей реки Мадриду и не надобно, - сказал дон Клеофас. - Там и без того слишком часто топят людей в ложке воды, а того рехидора, который подал в суд на лягушек со сгоревшей мельницы^*, и в такой реке не жаль утопить.

^* (...со сгоревшей мельницы... - По-видимому, намек на какую-то побасенку.)

- Ну и любезен же ты, дон Клеофас, - сказал Хромой, - даже рехидоров своих не милуешь!

Они спустились с террасы, и Руфина, уходя, напомнила Хромому его обещание показать ей завтра еще что-нибудь. Но об этом и о дальнейших событиях мы поведаем в следующем скачке.