Джауфре Рюдель

^* (С именем этого поэта связана одна из самых популярных легенд о возвышенной любви трубадуров. В старинной "биографии" поэта читаем: "Джауфре Рюдель де Блая был очень знатный человек - князь Блаи. Он полюбил графиню Триполитанскую, не видав ее никогда, за ее великую добродетель и благородство, про которые он слышал от паломников, приходивших из Антиохии, и он сложил о ней много прекрасных стихов с прекрасной мелодией и простыми словами. Желая увидеть графиню, он отправился в крестовый поход и поплыл но морю". На корабле знатный трубадур заболел, и его умирающего привезли в Триполи, "Дали знать графине, и она пришла к его ложу и приняла его в свои объятия. Джауфре же узнал, что это графиня, и опять пришел в сознание. Тогда он восхвалил бога и возблагодарил его за то, что бог сохранил ему жизнь до тех пор, пока он не увидел графиню. И таким образом, на руках у графини, он скончался. Графиня приказала его с почетом похоронить в соборе триполитанского ордена тамплиеров, а сама в тот же день постриглась в монахини от скорби и тоски но нем и из-за его смерти" (перевод М. Сергиевского).

Блая - город, ВХОДИВШИЙ в те времена в феод графов Ангулемских. Властители Блаи, так же как и некоторые другие, даже мелкие, феодалы этой области, носили несколько необычный для юга Франции титул князя. Ими Джауфре Рюдель часто встречается в ЭТОЙ семье. Ряд косвенных данных говорит о том, что поэт Джауфре Рюдель действительно находился на Востоке во время второго крестового похода. Таковы факты. Все остальное МОГЛО быть придумано "биографами" на основании кансон поэта, в которых говорится о его "далекой любви". В свое время Джауфре Рюдель, оставивший потомству всего шесть стихотворений, особенным успехом не пользовался: только в двух старопровансальских текстах упоминается о нем и его романтической любви. Лишь в первой половине XIX в. легенда о Джауфре Рюделе становится широко популярной: Уланд, Гейне, Суинберн и ряд других поэтов, каждый по-своему, излагают историю жизни "КНЯЗЯ" Блаи. К началу XX в. насчитывается уже около ста литературных обработок этого сюжета. Из всех этих произведений наибольшей известностью пользуется у нас драма Эдмона Ростана "Далекая принцесса" (в переводе Т. Л. Щепкиной-Купериик - "Принцесса-греза"). Таким образом печальный Джауфре Рюдель стал, но крайней мере для массового читателя, самой типичной фигурой старопровансальской лирики.)

"В час, когда разлив потока..."

^* ("В час, когда разлив потока..." - Кансона начинается с традиционного описания весны или лета. Гугон - очевидно, Гуго VII Лузиньян, участник второго крестового похода, представитель знаменитого феодального рода, члены которого принимали активное участие в войне против "неверных". Потомки Гуго VII Лузиньяна основали на острове Кипре христианское государство (Королевство Кипрское), которым и правили в течение нескольких сот лет (1192-1489 гг.). Манна - по библейскому мифу, чудесная пища, волею бога падавшая с небес, чтобы насытить древних израильтян, странствовавших по пустыне; также название растения. Стих романский - то есть стих на старопровансальском языке. "Романским" называли язык трубадуров еще в XIX в. Фильоль - имя или прозвище жонглера.)

 В час, когда разлив потока 
 Серебром струи блестит, 
 И цветет шиповник скромный, 
 И раскаты соловья 
 Вдаль плывут волной широкой 
 По безлюдью рощи темной, 
 Пусть мои звучат напевы! 

 От тоски по вас, далекой, 
 Сердце бедное болит. 
 Утешения никчемны, 
 Коль не увлечет меня 
 В сад, во мрак его глубокий, 
 Или же в покой укромный 
 Нежный ваш призыв,- но где вы?! 

 Взор заманчивый и томный 
 Сарацинки помню я, 
 Взор еврейки черноокой,- 
 Всё Далекая затмит! 
 В муке счастье найдено мной: 
 Есть для страсти одинокой 
 Манны сладостной посевы. 

 Хоть мечтою неуемной
 Страсть томит, тоску струя,
 И без отдыха и срока
 Боль жестокую дарит, 
 Шип вонзая вероломный,-
 Но приемлю дар жестокий
 Я без жалобы и гнева. 

 В песне этой незаемной - 
 Дар Гугону. Речь моя - 
 Стих романский без порока - 
 По стране пускай звучит. 
 В путь, Фильоль, сынок приемный! 
 С запада и до востока - 
 С песней странствуйте везде вы.

"Мне в пору долгих майских дней..."

^* ("Мне в пору долгих майских дней..." - В первой строфе - традиционный "весенний запев". Царь царей - бог. В отрепья нищего одет...- Трубадуры часто говорят о своей готовности переносить лишения и мучения ради того, чтобы добиться свиданья с любимой.)

 Мне в пору долгих майских дней
 Мил щебет птиц издалека,
 Зато и мучает сильней
 Моя любовь издалека.
 И вот уже отрады нет,
 И дикой розы белый цвет,
 Как стужа зимняя, не мил. 

 Мне счастье, верю, царь царей
 Пошлет в любви издалека,
 Но тем моей душе больней
 В мечтах о ней - издалека!
 Ах, пилигримам бы вослед,
 Чтоб посох страннических лет
 Прекрасною замечен был! 

 Что счастья этого полней -
 Помчаться к ней издалека,
 Усесться рядом, потесней,
 Чтоб тут же, не издалека,
 Я в сладкой близости бесед -
 И друг далекий, и сосед -
 Прекрасной голос жадно пил! 

 Надежду в горести моей
 Дарит любовь издалека,
 Но грезу, сердце, не лелей -
 К ней поспешить издалека. 
 Длинна дорога - целый свет,
 Не предсказать удач иль бед,
 Но будь как бог определил! 

 Всей жизни счастье - только с ней, 
 С любимою издалека. 
 Прекраснее найти сумей 
 Вблизи или издалека! 
 Я бы, огнем любви согрет, 
 В отрепья нищего одет, 
 По царству сарацин бродил. 

 Молю, о тот, по воле чьей
 Живет любовь издалека,
 Пошли мне утолить скорей
 Мою любовь издалека!
 О, как мне мил мой сладкий бред:
 Светлицы, сада больше нет -
 Всё замок Донны заменил! 

 Слывет сильнейшей из страстей
 Моя любовь издалека,
 Да, наслаждений нет хмельней,
 Чем от любви издалека!
 Одно молчанье - мне в ответ,
 Святой мой строг, он дал завет,
 Чтоб безответно я любил. 

 Одно молчанье - мне в ответ.
 Будь проклят он за свой завет,
 Чтоб безответно я любил!

"Наставников немало тут..."

^* ("Наставников немало тут..." - Трубадуры нередко рассматривали свою песнь как результат "весенней радости", буйного разгула сил, охватывающего всю природу. Эта мысль часто высказывалась в "весенних запевах". Здесь, как и во второй строфе ("Забавы вешние влекут..."), Джауфре Рюдель подчеркивает, что ему недостаточно одного весеннего возбуждения. Всех, что оттуда род ведут...- В феодальном государстве к людям относились в соответствии с тем местом, которое они занимали в сословной иерархии. Поэтому заявление поэта, что он готов "звать сеньорами" всех жителей страны, из которой происходит возллобленная, звучало как очень сильное выражение чувства. Ревнивец.- Так очень часто в языке трубадуров именуется муж возлюбленной. Враги, клеветники, любители злословья и т. д.- люди, старающиеся разгласить тайну сокровенных чужих чувств. Напомним, что речь идет о внебрачной любви и что соблюдение строжайшей тайны было первой обязанностью влюбленного рыцаря.)

 Наставников немало тут
 Для наставления певцов:
 Поля, луга, сады цветут
 Под щебет птиц и крик птенцов.
 Хоть радует меня весна,
 Но эта радость не полна,
 Коль испытать мне не дано
 Любви возвышенной услад. 

 Забавы вешние влекут
 Детишек или пастухов,-
 Ко мне же радости нейдут:
 Напрасно жду любви даров,
 Хоть Донна и огорчена,
 Что так судьба моя мрачна.
 Что мне стяжать не суждено
 То, без чего я жить не рад. 

 Далёко замок, где живут
 Они с супругом. Тот суров.
 Пускай друзья мне подадут
 Благой совет без лишних слов:
 Как передать ей, что одна
 Спасти меня она вольна,
 Будь сердце мне оживлено
 Хоть самой малой из наград? 

 Всех, что оттуда род ведут,
 Где был ее родимый кров,
 Пускай мужланами их чтут,
 Я звать сеньорами готов.
 Повадка их груба, смешна,
 Но их страна - ее страна!
 И Донна поняла давно,
 О чем те чувства говорят. 

 К ней, только к ней мечты зовут,
 Я вырван из родных краев,
 Обратно корни не врастут.
 Усну ль, усталый от трудов,-
 Душа лишь к ней устремлена.
 В груди надежда зажжена:
 А вдруг мне будет воздано
 За все наградой из наград? 

 Спешу к ней. Вот ее приют,
 А мне в ответ на страстный
 зов Увидеть Донну не дают
 Ни свет дневной, ни тьмы покров.
 Но, наконец, идет она -
 Сказать лишь: "Я удручена!
 Сама хочу я счастья, но
 Ревнивец и враги следят". 

 Желанья так меня гнетут,
 Что рассказать - не хватит слов.
 И слезы горькие текут,
 И день лишь новой мукой нов.
 Пускай скупа, пускай скромна,
 Мне только ласка и нужна:
 От слез лекарство лишь одно,-
 Меня врачи не исцелят!