Тукарам (Перевод В. Микушевича)

(Тукарам.- Каждое лето, в самом начале сезона дождей, тысячи паломников со всех уголков Махараштры, распевая "абханги"^* (гимны) поэтов-бхактов, направляются в Пандхрапур, священный город на реке Бхиме. Здесь находится храм Витхобы, удивительного божества, встречающего своих адептов в необычайной позе - стоя, облокотив обе руки на бедра. Происхождение Витхобы загадочно. Чаще всего его отождествляют с Вишну-Кришной или рассматривают как пастушеское божество местного происхождения, а этимология слова Витхоба (или Виттхал) уводит к дравидийскому языку каннада. Поклонение Витхобе - специфика Махараштры и маратхов, последователей секты варкари. Мировоззрение варкари мало чем отличается от мировоззрения других индусских сект вишнуитского толка.

Произведения Тукарама переводились на западноевропейские языки. Русские переводы (в основу которых положены различные индийские издания) публикуются впервые.)

^* (Абханг буквально значит "непрерывный". В этой поэтической форме может быть до ста строк.)

Ответ святым, спросившим Тукарама, как удалось ему порвать узы мирской жизни

 Шудрой родился я, вел я торговлю; 
 Бог этот наш, родовой, наш семейный. 
 Сам о себе говорить я не стал бы, 
 Мне говорить приказали святые. 
 Беды мирские меня сокрушили, 
 Мать и отца схоронил я в печали 
 И разорился в голодное время, 
 Собственных жен прокормить неспособный: 
 Отнял одну из них пагубный голод. 
 Жизнь моя горькая: стыд и убыток. 
 Рухнул мой храм, и тогда я подумал: 
 "Незачем скорбное сердце неволить". 
 И попытался я спеть восхваленье, 
 Но промолчало усталое сердце; 
 Только потом помогли мне святые, 
 Веру желанную мне даровали; 
 Вторить я стал песнопеньям священным, 
 И подпевало мне чистое сердце. 
 Ноги святым омывал я смиренно, 
 И не печалился, и не стыдился, 
 Делал добро, если мне удавалось, 
 Наперекор истомленному телу; 
 Больше не слушал друзей и соседей, 
 Возненавидев житейскую мудрость; 
 Больше не путал я правду и кривду, 
 Мненью мирскому внимать отказался, 
 Только святому наставнику верил, 
 Только на Бога в душе уповал я; 
 И посетило меня вдохновенье, 
 След в моем сердце оставил Витхоба. 
 Горе! Стихи мне писать запретили, 
 И сочиненья свои утопил я, 
 Сел перед храмом, как заимодавец, 
 Так что Нараяна сжалился вскоре. 
 Долго рассказывать: кончу на этом.
 Этого тоже довольно покуда.
 Ведомо мне, что со мною случилось,
 Ведомо Богу, что будет со мною.
 Благочестивых Нараяна помнит;
 Милостив Бог,- это все, что я знаю.
 Тука сказал: "Все мое достоянье
 В том, что сказал всеблагой Пандуранга".

^* (Святые - варкари (см. выше). Можно предположить, что этот абханг был пропет во время одного из паломничеств. Бог этот наш...- То есть Витхоба. Рухнул мой храм...- Согласно легенде, Тукарам на последние сбережения, вопреки воле своей жены и не обращая внимания на голодных детей, выстроил храм Витхобы. ...Стихи мне писать запретили. // И сочиненья свои утопил я...- Согласно легенде, брахман Рамешвар Бхатт убедил власти запретить Тукараму сочинять стихи, так как, будучи шудрой, Тукарам якобы осквернял тем самым индусские святыни. Повинуясь приказу, Тукарам утопил все свои рукописи в реке. Сел перед храмом, как заимодавец...- В Индии существовала такая форма требования кредитором долга у должника, при которой кредитор садился у дома должника и не уходил, пока тот не отдавал долг. Подобным же образом Тукарам сел перед храмом, уповая на милосердие бога.)

^** (Пандуранга - видимо, одно из имен Витхобы.)

 Господи! Как хорошо разориться!
 Благословенно голодное время:
 Я разорился, и к Богу воззвал я,
 Ибо мирское теперь мне отвратно.
 Как хорошо мне с женою сварливой!
 Как хорошо мне терпеть поношенье!
 Как хорошо, когда люди глумятся!
 Как хорошо потерять мне скотину!
 Как хорошо не стыдиться соседей!
 Господи! Как хорошо мне с тобою!
 Храм хорошо было строить мне, Боже:
 Мог я не слушать голодных детишек.
 Тука сказал: "Хорошо мне поститься,
 В срок постоянно молитвы читая!"

 Всех приветствую и вся,
 Этот стих произнося.
 Ты, Нараяна, со мной;
 Бог со мною, как родной,
 Почитатель вечных вед,
 Всем я брат и всем сосед.
 Тука молвил: "С Богом я.
 Что друзья мне, что семья!"

 Как Тебе, Господи, служат, не знаю,
 В богослужении смысла не вижу;
 Даже вода - это Ты, Вездесущий,
 Кроме Тебя, мне пожертвовать нечем.
 В каждом цветке узнаю Тебя, Боже,
 И у меня опускаются руки. 
 Рис нам даруешь, даруешь нам бетель,
 Не угощать же Тебя мне Тобою!
 Всем драгоценностям Ты драгоценность,
 И не бывает богатства другого.
 Ты песнопенье, и слушатель Ты же.
 Негде плясать нам - Нараяна всюду.
 Тука вещает: "Я весь Твое имя,
 Рама, Нараяна, свет и светильник".

^* ("Как Тебе, Господи, служат, не знаю..." (стр.171).- В этом абханге перечисляются все аксессуары индусского богослужения.)

Тукарам не гордится своим поэтическим дарованием

 Что это вдруг на меня накатило?
 Криво ли, прямо ли - Богу виднее.
 Переплетенье стихов не отсюда,
 Милостью Божьей наитие Божье.
 Тука сказал: "Я в стихах не искусен.
 Так что за них отвечает Гопала".

Ответ Рамешвару Бхатту на его просьбу о прощении

^* (Рамешвар Бхатт.- См. выше. Через некоторое время Рамешвар Бхатт раскаялся в содеянном и извинился перед Тукарамом. В пламени жгучем благая прохлада.- После наговора на Тукарама тело Рамешвара Вхатта покрылось волдырями. Ему казалось, что огонь сжигает его тело. Ответ Тукарама, простившего его, принес облегчение, И язвы зажили.)

 Враг превращается в лучшего друга,
 Тигры ласкаются, змеи не жалят;
 Яд - исцеленье, в несчастии счастье;
 Даже само преступление - подвиг,
 Даже в печали великая радость,
 В пламени жгучем благая прохлада.
 Всеми владеет единое чувство,
 И не любить невозможно друг друга.
 Тука сказал: "Несказанное знанье -
 Милость Нараяны в этом рожденье".

 Кто не верит мудрым словесам,
 Да еще порочит Бога сам,
 Не желает сам себе добра.
 Уши? Нет, крысиная нора!
 Амриты не пить - великий грех,
 И к тому же пагубный для всех.
 "Полоумный,- Тука говорит,-
 Зло по недомыслию творит".

 Все понимаю, во всем разобрался:
 Только слывешь ты могучим.
 Имя твое оказалось бессильным,
 Так что тебя разлюбил я.
 В собственной скверне погряз я,
 Сам себя мучаю, грешный. 
 Тука сказал: "Погибаю,
 Значит, бессилен Витхоба".

^* ("Все понимаю, во всем разобрался..."- Этот и следующий абханг принадлежат к циклу стихотворений, написанных Тукарамом в период временного разочарования в избранном пути. Согласно индийским представлениям, бхакту должно явиться видение почитаемого им божества, но, несмотря на все старания и молитвы, Витхоба не являлся Тукараму. Поэт впал в отчаяние, гнев ослепил его, и он начал богохульствовать. Но это было лишь временное помрачение, подобно тому как ночная тьма предшествует восходу солнца. Вскоре Тукарам удостоился лицезрения Витхобы. Имя твое оказалось бессильным...- Бхакты считают, что имя бога обладает неограниченной силой и может подчинять своему влиянию даже само божество.)

 Мне надоело с тобою водиться;
 Ты, наконец, надоел мне, Витхоба.
 Нищий, ты слуг своих делаешь тоже
 Нищими, чтобы весь мир насмехался.
 Ты безобразный, и ты безымянный;
 Всех нас ты хочешь себе уподобить.
 Тука сказал: "Ты дотла разорился
 И разоряешь меня напоследок".

 Факелы, зонтики, кони,-
 Это страшнее погони.
 Всякий почет как ярмо,
 Слава - свинячье дерьмо.
 Уединенье дороже.
 Смилуйся, Господи Боже!
 Тука зовет: "Помоги!
 Видишь, грозят мне враги!"

^* ("Факелы, зонтики, кони..." - Этот и следующий абханг принадлежат к большому циклу абхангов о том, как Тукарам ответил на приглашение Шиваджи приехать к его двору. Шиваджи (1627-1680) - основатель маратхской державы, вождь маратхов в борьбе против империи Великих Моголов. Согласно легенде, Шиваджи, наслышанный о добродетелях Тукарама, захотел его увидеть и послал ему письмо-приглашение в сопровождении слуг и богатых даров. Тукарам отказался все это принять. Он отказался и от визита к Шиваджи, заявив, что это лишь отвлечет его от служения богу. Восхищенный Шиваджи сам отправился к нему.)

 Ради чего мне пускаться в дорогу?
 Чтобы покой потерять, уставая?
 Проголодаюсь - прошу подаянья.
 Нет одеяния лучше лохмотьев;
 Лучшее ложе, по-моему, камень,
 Лучший покров - беспредельное небо.
 Что во дворце ты прикажешь мне делать?
 Жизнь пропадает в желании тщетном,
 А во дворце суета и тщеславье,
 Там не найдешь ни покоя, ни мира. 
 Только богатого там почитают,
 Смотрят с презреньем на простолюдина.
 Стоит мне только увидеть вельможу,
 Кажется, смерть я поблизости вижу.
 Тот, кто печаль разделяет со мною,
 Господу вместе со мной угождает.
 Знанием дивным с тобой поделюсь я:
 Нищий блаженнее всех властелинов.
 Повиноваться желаниям - низость,
 Лишь созерцатель вполне благороден.
 Тука сказал: "Прославляют богатых,
 А между тем только праведный счастлив".