Фудзивара Садаиэ (Перевод Веры Марковой)

(Фудзивара Садаиэ (Тэйка; 1162-1241) - поэт и теоретик поэтического искусства. Сын Фудзивара Тосинари, он с юных лет начал изучение поэзии, ранние его творческие опыты были включены отцом в разные антологии того времени. Развивал принцип "югэн", а также модный в то время стиль "усинтай", создавая стихи, проникнутые изысканной красотой и грустью. Один из редакторов "Синкокинсю", а также создатель прославленной в свое время поэтической антологии "Синтёкусэнвакасю" (1232). Оставил лично им составленный сборник собственных стихов, труды по искусству поэзии, комментарии к классическим произведениям японской литературы.)

 Аромат расцветающей сливы
 Льют влажные от слез рукава,
 И, сквозь кровлю сочась,
 Лунный свет так горит на них,
 Словно спорит с благоуханьем.

 Небо снежило.
 Изнемогли в дороге
 Дикие гуси. 
 И вот улетают... На крылья
 Сыплется дождь весенний.

^* ("Небо снежило" - Дикие гуси прилетают в Японию с континента.)

 Как-то само собой
 Сердце мое потянулось
 К зубцам дальних гор...
 Впервые в этом году
 Светит трехдневный месяц.

 Гора Хацусэ! 
 Луна, к закату склоняясь, 
 Брезжит едва-едва. 
 Сквозь дымку смутно сочатся 
 Звуки колокола вдали...

^* (Гора Хацусэ.- Возле этой горы находился знаменитый буддийский храм Хасэдэра. Яшмовое копье - то есть копье с драгоценными украшениями, постоянный поэтический эпитет к словам "дорога" или "селенье". Происхождение этого эпитета связано предположительно с защитным магическим обрядом. Здесь служит поэтическим зачином.)

 Я видел, они расцвели,
 Ветки вишневых деревьев,
 Но в сумраке еле сквозят,-
 Благоуханная дымка
 На вечереющем небе.

 Где он, ветер 
 Цвета вишневых лепестков? 
 Скрылся бесследно. 
 А скажут: "Земля как в снегу. 
 Есть еще чем любоваться!"

 Тайные мысли мои
 Кому я оставлю в наследство,
 Чьим открою глазам?
 Сердце мое переполнил
 Этот весенний рассвет.

 Яшмовое копье -
 Дорога теперь безлюдна.
 Долго я жду вестей,
 Так же долго, как льются
 Дожди пятой луны.

 В сумерках вечера 
 Кого, улетевшего облаком, 
 Ветер привеял? 
 Что разбудил он в памяти 
 Ароматом цветов померанца?

 Вновь засияло 
 В разрывах туч грозовых 
 Вечернее солнце. 
 На эту сторону гор 
 Белые цапли летят.

 В горном селении 
 Цикад неумолчный хор 
 Звучит по-осеннему. 
 Облетают среди тумана 
 Листья с самых нижних ветвей.

 Где прежние ваши цветы,
 Ветви окрестных деревьев
 Под студеным дождем?
 Но, ветер осенней поры,
 Меняешься ты сильнее!

 Циновка так холодна! 
 В одинокую ночь ожиданья 
 Ветер осени леденит. 
 Луной прикрылась, как рукавом, 
 Девушка с берега Удзи.

^* (Девушка с берега У дай - букв.: "Дева-хранительница моста Удзи" ("Удзихаси-химэ"), прозвище, которое было дано тайной возлюбленной,, вероятно, гетере, жившей возле реки Удзи. В хэйанскую эпоху в этой местности, неподалеку от столицы (Киото), находились загородные дворцы аристократов. Река Удзи впадает в реку Бива. Стихотворение написано на тему танка неизвестного автора, помещенной в томе 14 "Кокинсю" ("Песни любви"): "На тонкой циновке // Заледенели одежды. // Всю эту ночь опять // Ждет меня до рассвета// Девушка с берега Удзи". Стучат и стучат вальки...- Вальками прачки выбивают белье. Стук вальков в классической китайской и японской поэзии - метафора осенней грусти. На всей равнине Сано...- Сано - большая малонаселенная равнина. Существовало несколько равнин, носивших это имя. Имеется в виду местность, воспетая еще в антологии "Манъёсю".)

 Мне так хотелось забыть,
 Что осень уже наступила...
 Но этот лунный свет!
 Но, на печаль мою, где-то
 Стучат и стучат вальки!

 Остановить коня,
 Рукава отряхнуть бы...
 Приюта нигде не найдешь.
 На всей равнине Сано
 Снежный ветреный вечер.

 Сказала: "Уже рассвет!"
 Покинув меня, исчезла.
 Не отыщешь следа.
 Считанные мгновенья
 Гостит на заре белый снег.

 Еще усилил тоску
 Этот уныло-тягучий
 Вихря вечернего шум.
 Зачем обычай придуман
 В сумерках встречи ждать?

 Какой осенний вид 
 У твоей поблекшей любви! 
 Печаль меня убьет. 
 Так в роще сметает вихрь 
 Каплю белой росы.

 Идет от другого домой,
 И, чтобы скрасить дорогу,
 Наверно, глядит на тебя.
 Луна ожиданья ночного,
 Как ты на рассвете бледна!

 Помнишь ли ты меня? 
 Может, привычный ко мне рукав 
 Заледенел от слез? 
 Я всю ночь заснуть не могу. 
 Иней припорошил циновку...

 Когда на заре разлучались
 Белотканые наши рукава,
 Упали багряные капли*.
 Пронзающий душу цвет
 Печального осеннего ветра.

^* (Упали багряные капли...- Слезы горя метафорически называются красными, словно окрашенными кровью сердца. Здесь это цвет слез и одновременно листьев клена.)

 Как я когда-то ласкал
 Черные волосы любимой!
 Каждую, каждую прядь
 На одиноком ложе моем
 В памяти перебираю.

^* ("Как я когда-то ласкал..." - Лирической основой (хонкадори) этого стихотворения послужила танка Идзуми Сикибу "Я легла, позабыв...".)

Эти стихи сложены мною, когда после долгого отсутствия я, по приглашению некоего придворного, посетил празднество высочайшего любования вишнями в саду ведомства императорской гвардии.

 Сколько весен под сенью ветвей
 Я тоже на вас любовался,
 Вишни в дворцовом саду!
 Верно, вам грустно глядеть,
 Как я постарел в разлуке.

 Отблеск на рукавах,
 Морской водой напоенных...
 Поневоле всю ночь
 Не могут с луной разлучиться
 Солевары залива Сума.

^* (Солевары залива Сума.- Залив Сума - одна из знаменитых своей красотой местностей Японии, туда приезжали любоваться осенней луной. Расположен возле г. Кобэ. На песчаном, поросшем соснами побережье солевары выпаривали соль из морских водорослей, лучи луны сверкают на их влажных рукавах.)

 В кои веки, бывало,
 Друзья посетят меня...
 Дальнее воспоминанье!
 В саду моем с давних пор
 Людские следы исчезли.