Придумали не сами

Случалось, что псевдоним бывал выбран не самим автором, а в редакции журнала или газеты, куда он приносил свое первое произведение, или друзьями, или же лицом, помогавшим издать книгу.

Такова, например, одна из подписей Н. А. Некрасова, таившая намек на цензурные притеснения. П. В. Быков рассказывает в своих воспоминаниях, что поэту долго не разрешали выпустить второе издание стихотворений. Наконец в 1860 г. один из придворных, граф Адлерберг, пользовавшийся большим влиянием, выхлопотал в цензурном ведомстве нужную визу, но при условии внесения многочисленных купюр. "А все-таки вас обкорнали, надели на вас намордник! - сказал он поэту. - Вы можете теперь под шуточными стихами так и подписываться: Намордников"¹.

¹ (Быков П. В. Силуэты далекого прошлого. М. - Л., 1930, с. 104)

Некрасов последовал этому совету и три сатирических стихотворения подписал Савва Намордников. В одном из них, озаглавленном "Мое желание" (1863), с подзаголовком "Романс господина, обиженного литературой", поэт восклицал:

О, как желал бы я служить 
Начальником цензуры! 
Конечно, не затем, чтоб быть 
Бичом литературы...

Не сразу появилась литературная фамилия автора известных романов из жизни старообрядцев Поволжья "В лесах" и "На горах" П. И. Мельникова. Вначале он печатался под криптонимами Мель-ков, П. Мел-ков, П. М-н-к-в. Затем в его литературной деятельности наступил длительный перерыв, так как он счел свои первое опыты в беллетристике неудачными. "Не прощу себе, что напечатал такую гадость, - писал он брату. - Если бы можно было, я бы собрал все листки "Литературной газеты" <...> и все бы их в печку. Я еще мало знаю людей, чтобы писать повести, и даю себе и тебе честное слово не писать ни стихов, ни прозы до тех пор, пока не узнаю жизнь получше"¹.

¹ (Мельников (Андрей Печерский) П. И. Собрание сочинений, т. 1. М., 1903, с. 322)

Лишь через 12 лет, в 1852 г., Мельников написал рассказ "Красильниковы" и прочел его своему другу В. И. Далю. Тот горячо одобрил этот рассказ. Возник вопрос: как его подписать?

"Отец сказал, что ему не хотелось бы подписываться своей фамилией, - вспоминает дочь Мельникова. - Поставьте псевдоним! - посоветовал Даль. - Какой же мне придумать псевдоним? Вот вы жили в Лугани и называетесь Казаком Луганским. Я живу в Нижнем, но "Нижегородский", "Нижегородцев" - все это как-то некрасиво..."

Даль вспомнил, что одну статью в "Нижегородских губернских ведомостях" Мельников подписал Андрей Печерский, так как жил в доме Андреева на Печерской улице, и посоветовал сделать этот псевдоним постоянной литературной фамилией.

Автору "Приваловских миллионов" и "Золота" выбрать псевдоним помогли друзья.

"Пробовал я подписываться фамилиями Рассказов и Томский - не то! - вспоминает Д. Н. Мамин-Сибиряк. - А мою фамилию еще в бурсе просмеяли: мы, мол, все мамины, почему не тятин? И решили, что самый подходящий псевдоним - Сибиряк ведь Екатеринбург - за Уралом, и в представлении российских Сибирь и Зауралье сливаются в одно понятие!"¹

¹ (Боголюбов К. Мамин-Сибиряк. Свердловск, 1949, с. 92)

Когда молодой Микаэл Ованисян в конце 80-х годов прошлого века принес в редакцию армянского журнала "Нор-дар" ("Новый век") рукопись своего первого романа "Нунэ", ему предложили: "Давай выберем; тебе хороший псевдоним! Теперь все пишут под псевдонимами".

"Я не стал возражать, - вспоминает Ованисян. - Секретарь редакции взял словарь и стал выбирать имена. Наконец, он остановился на слове "нардос" - лаванда, - "Разделим это слово черточкой, будет еще лучше!" - сказал он. Я согласился, и с тех пор Нар-Дос стал моим псевдонимом"¹.

¹ (Советские писатели. Автобиографии, т. 3. М., 1966, с. 502)

В редакции одной приволжской газеты придумали псевдоним и писателю С. Г. Петрову. Он рассказывает об этом: "В 1897 г. я принес в редакцию первый мой фельетон, без всякой подписи, и спросил, можно ли подписаться настоящей фамилией или необходимо придумать какой-нибудь псевдоним.

Редактор ответил, что для злободневных фельетонов нужен псевдоним. Но я в тот день страшно куда-то торопился, и у меня не было ни одной свободной минуты на придумывание псевдонима. "Придумайте сами, мне некогда!" - сказал я, уходя.

На другой день в газете я увидел напечатанный мой первый фельетон за подписью Скиталец.

- Вы так окрестили меня? - спросил я редактора.

- Так, - ответил он. - Мы обсуждали вопрос всем составом редакции и по содержанию фельетона решили назвать вас Скитальцем. Отныне вы Скиталец в литературе, как, по-видимому, были скитальцем в жизни... Нравится вам псевдоним?

- Ничего! - ответил я. - Псевдоним красивый!

- Ну так вот, действуйте теперь под этим псевдонимом!

И я начал энергично действовать..."¹

¹ (Скиталец. Мой двойник. - "Литературная Россия", 1969, № 46)

Под именем Скиталец этот демократический писатель, о котором с похвалой отозвался В. И. Ленин, прочно вошел в русскую, а затем я в советскую литературу.

Такова же история псевдонима Киров. В редакции владикавказской газеты "Терек", где сотрудничал с 1912 г. С. М. Костриков, начали, придумывая для него псевдоним, искать редкие имена в календаре и остановились на имени Кир. Отсюда - Киров. До этого он подписывался С. Миронов - псевдонимом, образованным из отчества и, видимо, недостаточно конспиративным.

Молодой Иван Мойся (из села Мойсенцы на Черкагцине) подписал свою первую корреспонденцию в газету "Приднепровье" в 1913 г. вовсе не Иван Ле, а иначе. Но в редакции не сумели прочесть подпись и, разобрав только, что она начинается с "Ле", напечатали под заметкой: Иван Ле..., т. е. не дописав вымышленную фамилию. Корреспонденция эта обличала волостного старшину. Тот, прочтя ее, страшно обозлился и сказал: "Знал бы я, кто писал, - шкуру с него спустил бы!" Так молодой автор, лично слышавший угрозу, убедился в пользе, приносимой псевдонимом... Под именем Иван Ле он стал одним из известнейших украинских прозаиков.

Как нельзя более соответствует жанру, в котором выступал автор, фамилия, принятая мастером народного творчества М. Лебедевым, - Сказкин. Но это произошло не по его инициативе. Коренной житель Заволжья, родом из бедняков-крестьян, он с детства увлекался сказками - слушал их и сам сочинял. Еще будучи подростком, он работал у мельника, и хозяин как-то недовольно буркнул: "Ишь, как тебя на сказки-то тянет! Какой ты после этого Лебедев? Сказкин ты!"

С тех пор прозвище Сказкин прочно укрепилось за Мишей Лебедевым. А когда наступила пора идти на военную службу, писарь призывного пункта спросил, как его фамилия, и Лебедев замешкался с ответом, один из земляков крикнул: "Пишите - Сказкин!"¹

¹ (Комовская Н.. Сказочник из Уреня. - В кн. "Сказки М. А. Сказкина", 1952)

Эту фамилию Лебедев, участник первой мировой войны, сохранил, вернувшись с фронта. Она перешла к его детям и внукам. За свою долгую жизнь он сочинил свыше ста сказок, которые в 1952 г. вышли отдельной книгой.

Когда 17-летний Марионас Красаускас в 1938 г. принес в редакцию журнала "Моклейво варпай" ("Колокола учеников") первый рассказ, редактор заметил: "На каждом углу можно встретить Красаускаса... Как тебя дома-то зовут?" - "Марюнас". - "Ну, так будешь Марукас, а первую букву твоей фамилии поставим впереди. Согласен?"

- Как не согласиться, когда печатают твой первый рассказ? Так я и стал К. Марукасом. Признаться, я псевдонимом доволен, пишет автору данной книги известный литовский беллетрист, автор романа "Кому восходит солнце?"

Иногда писатель избирал в качество псевдонима прозвище, которым его наделили в школьные годы товарищи или учителя.

Так, законоучитель таганрогской гимназии отец Покровский, имевший обыкновение шутливо переиначивать фамилии учеников, одного из них звал Антошей Чехонте. Эту подпись молодой Чехов и ставил в течение ряда лет под юморесками в "Стрекозе", "Будильнике", "Осколках" и других журналах. Она стояла и на первой ого книге "Сказки Мельпомены" (1884).

"Псевдоним "А. Чехонте", вероятно, и странен, и изыскан, - писал Чехов Суворину в 1886 г., - но придуман он еще на заре туманной юности, я привык к нему, а потому не замечаю его странности"¹.

¹ (Чехов А. П. Собрание сочинений в 12-ти т., т. 11. М., 1963, с. 73)

Литератору Билибину, который советовал Чехову поставить на второй книге ("Пестрые рассказы") свою фамилию, он ответил: "Не понимаю, почему это для публики "Ан. Чехов" приятнее, чем "А. Чехонте"? Не все ли равно?.. Фамилию я отдал медицине, с которою не расстанусь до гробовой доски. С литературой же мне рано или поздно придется расстаться. Во-вторых, медицина, которая мнит себя быть серьезной, и игра в литературу должны иметь разные клички"¹.

¹ (Там же, с. 70)

Сборник "Пестрые рассказы" вышел в 1886 г. под тем же псевдонимом - А. Чехонте, но с указанием в скобках настоящей фамилии. А еще через год, выпуская третью свою книгу - "В сумерках", Чехов не только не поставил псевдонима, но даже уточнил свои инициалы: Ан. П., чтобы его не спутали с братом Александром. Впрочем, в журналах и газетах он продолжал подписываться А. Чехонте, а также Нте и -нте вплоть до 1889 г.

Алеша Иванов рано пристрастился к чтению. В лавке, где он служил, косо смотрели на стремление мальчика к самообразованию. Но тот, несмотря на подзатыльники, улучив свободную минуту, хватался за книжку и читал запоем. "Что читаешь?" - спрашивали приказчики, застав его за этим занятием. - "Классика!" - отвечал он, показывая томик Пушкина или Гоголя. И скоро Алешку прозвали Классиком: "Эй, Классик, подай то, подай это!" - "Классик, сбегай за баранками!"

Этим прозвищем он и подписал первое стихотворение "На смерть Никитина" в 1861 г. Его заметили братья Курочкины, пригласили молодого автора сотрудничать в "Искре". В 1873 г. он выпустил отдельной книжкой "Песни Классика", поставив свою фамилию ниже, в скобках. В дальнейшем он стал подписываться Иванов-Классик; под этим именем мы и знаем теперь скромного, но трудолюбивого представителя демократической литературы 70 - 80-х годов прошлого века.

Гимназическая кличка Грин стала постоянной литературной фамилией и А. Гриневского, под которой он приобрел широкую известность, особенно в советское время.

Литературная фамилия Барбарус выдающегося эстонского писателя Иоганнеса Вареса также связана с его гимназическими годами. Учась в пярновской гимназии, он издавал гектографированный журнал на русском, эстонском и латышском языках. Там были помещены его первые стихи и статьи, но подписывать их своей фамилией он не мог: за это грозило исключение из гимназии.

"Мне нужен был псевдоним, - вспоминает Варес. - Один из учителей назвал меня варваром за то, что я как-то опоздал па урок. Я перевел это слово на латинский язык, и так родился псевдоним, под которым я печатался всю жизнь, - Барбарус"¹.

¹ (Варес-Барбарус И. Автобиография. - "Вопросы литературы", 1966, № 7)

Этот псевдоним был своего рода вызовом "салонной поэзии", господствовавшей в литературе буржуазной Эстонии.

Юрий Олеша стихотворные фельетоны в "Гудке" (1922 - 1923) подписывал Зубило. Этот псевдоним, известный тогда каждому железнодорожнику, также был придуман не самим автором, а его товарищами по редакции. Олеша рассказывает: "Однажды начальник отдела предложил мне написать стихотворный фельетон по письму рабкора. Фельетон, как мне теперь кажется, был сделан неплохо. - Как его подписать? - спросил я моих товарищей по отделу. - А? Надо подписать как-то интересно, и чтобы был производственный оттенок... Помогите!

- Подпиши "Зубило", - сказал один из сотрудников.

- Ну что ж? - согласился я. - Это неплохо. Подпишу "Зубило"!"¹

¹ (Олеша Ю. Ни дня без строчки. М., 1965, с. 140 - 141)

Под этим именем Олеша регулярно выступал на страницах "Гудка" с острыми стихотворными фельетонами, которые завоевали ему большую популярность. Нашлись даже самозванцы, разъезжавшие по железным дорогам и выдававшие себя за Зубило.

К числу писателей, обязанных своим литературным именем товарищам по редакции, принадлежит и Леонид Ленч, носивший фамилию Попов. Ему не хотелось ставить столь обыденную подпись под первым фельетоном в краснодарском "Красном знамени", и один из сотрудников редакции придумал для молодого автора псевдоним Ленч, образовав его из уменьшительного имени Ленчик. "Этот псевдоним очень быстро и прочно прирос ко мне", - вспоминает Л. Ленч¹.

¹ (Ленч Л. Единственный свидетель. М., 1956)

Не сам придумал свою литературную фамилию и Борис Полевой. Будучи еще школьником шестого класса, он поместил в "Тверской правде" (1922) заметку, подписав ее Б. Овод.

Редактор захотел познакомиться с 14-летним автором, и между ними произошел такой диалог:

- Как ваша фамилия? Кампов? Латинская какая-то... Вы не попович случайно?

- Отец был юрист, дед - учитель, а прадед действительно поп.

- Ясно! Раньше по окончании семинарии кандидатам на поповские должности семинарское начальство всякие заковыристые фамилии придумывало. Была даже фамилия "Поморюякопосухуходященский"... Гм... Кампус по- латыни, кажется, поле. Вот что: подписывайся-ка ты, друг милый, "Полевой". А, как? Чем плохо?

"Так закончил свою недолгую жизнь Б. Овод и появился Борис Полевой", - вспоминает автор "Повести о настоящем человеке"¹.

¹ (Советские писатели. Автобиографии, т. 2. М., 1959, с. 231)

Псевдоним Светлов был придуман поэту его отцом, когда 16-летний Миша Шейнкман напечатал свои первые стихотворения в екатеринославской газете. Но сам автор "Гренады" во вступлении к поэме "Юность" рассказывает, что псевдоним был ему придуман в губкоме комсомола:

Наконец, натолкнулись 
         и, перебирая архивы, 
Окрестили "Светловым" - 
         покойным редактором "Нивы". 
... Это имя стоит 
         в моем комсомольском билете. 
Это имя должно 
         просочиться сквозь толщу столетий!1

¹ (Светлов М. Стихотворения и поэмы. М. - Л., 1960, с. 458)

С тех пор прошло более полувека... Никто не помнит теперь ни редактора дореволюционного журнала "Нива" Валерьяна Ивченко, писавшего под псевдонимом И. Светлов; ни иваново-вознесенского поэта Анатолия Салмапова, подписывавшегося после 1917 г. той же фамилией, пи трех других Светловых. А имя автора "Песни о Каховке" дорого и близко всем нам.