Под мужским именем

У писательниц был особый резон скрывать свое авторство: они боялись, что издатель не возьмет рукопись, узнав, что та принадлежит перу женщины, читатель отложит книгу по той же причине, а критик разругает.

Положение женщины в буржуазном обществе давало веские основания для такой боязни: к творческому женскому труду относились отрицательно, если не враждебно. Женщинам полагалось лишь вдохновлять мастеров пера, кисти и резца, но отнюдь не браться самим за эти орудия творчества. Принадлежность к прекрасному полу значительно уменьшала шансы на признание в литературе, которого и без того достичь было нелегко. Женщина-литератор - такое сочетание слов лет сто назад казалось противоестественным и вызывало не меньше удивления, чем женщина-инженер или женщина-врач. Во французском языке до сих пор не существует женского рода от слова ecrivain - писатель.

Преодолеть издавна сложившееся предубеждение было нелегко. Поэтому женщины-литераторы часто подписывали свои произведения мужскими именами (псевдоандронимы, от греч. pseudos - ложный и aner, andros - мужчина).

Шарлотта Бронте, автор романа "Джен Эйр", давно вошедшего в золотой фонд английской литературы, прямо указывает, что приняла мужской псевдоним Каррер Белл из-за предвзятого отношения критиков к писательницам. Примеру Шарлотты последовали ее сестры Эмили и Энн, подписываясь той же фамилией, но другими именами. Так, вместо сочинений трех сестер Бронте появились сочинения трех братьев: Каррера, Эллиса и Актона Беллов.

Мужским именем Джордж Эллиот подписывалась еще одна известная английская романистка прошлого века - Мэри Энн Эванс. Маргарет Гаркнесс, о книге которой "Городская девушка" (1887) с одобрением отозвался Энгельс, избрала в качестве псевдонима имя известного английского экономиста начала XVIII в. Джона Ло.

Не менее распространены были псевдоандронимы среди французских писательниц.

Жившая в XVII в. Мадлена де Скюдери ставила под своими романами имя брата Жоржа, который также не был чужд литературе. Псевдоисторические, галантноавантюрные романы г-жи Скюдери ("Клелия, или Римская история", "Артемена, или Кир Великий") отличались необыкновенной длиной (по десять томов каждый), но пользовались огромным успехом, ибо в них под вымышленными именами были выведены современники читателей - известные аристократы. Под видом римских и персидских нравов изображались нравы высшего французского общества, отличительной чертой которых в то время были манерность и претенциозность, едко высмеянные Мольером в "Смешных жеманницах". В "Клелии" была даже напечатана карта выдуманной автором "страны нежности".

В сущности, псевдоним г-жи Скюдери был данью той же манерности, ибо инкогнито ее было несерьезным: она нисколько не скрывала, что эти романы - плод ее пера, и гордилась данным ей прозвищем "новой Сафо".

Таким же "липовым" был псевдоним другой, гораздо более выдающейся французской романистки, Авроры Дюпен (по мужу Дюдеван), которая известна всем под мужским именем Жорж Санд. Она использовала для этого псевдонима часть фамилии своего друга Жюля Сандо, в соавторстве с которым создала свой первый роман "Роза и Бланш" (1831), подписанный Жюль Санд. Потом она заменила имя Жюль на Жорж. До того как принять этот псевдоним, она пользовалась другим, тоже мужским: Блез Боннен (так звали столяра, с которым она дружила в детстве).

Жорж Санд была видной представительницей демократического направления во французской литературе. Ее романы (она написала их свыше ста) были посвящены острым проблемам современности, угнетенному положению женщины в буржуазном обществе. О некоторых ее книгах одобрительно отзывались Белинский, Герцен, Чернышевский. Хотя все знали, что автор "Индианы" и "Консуэло" - женщина, газеты продолжали сообщать о выходе новых книг г-на Жоржа Санда.

Ее примеру последовала Леони Шансе, которая для своего псевдонима Андре Лео использовала имена сыновей. Ее уже забытые романы, переведенные на русский, хвалил в "Отечественных записках" (1868) Д. И. Писарев, называя их "очень замечательными и в высокой степени полезными" и указывая, что они "являются значительным симптомом в жизни современного французского общества"¹. И в этом случае псевдоним был, скорее, данью моде: и читатели, и критики знали, что романы Андре Лео принадлежат перу женщины. В дни Парижской коммуны она сразу стала на сторону революции и писала прокламации, которые разбрасывались с воздушных шаров над расположением войск версальцев.

¹ (Писарев Д. И. Сочинения, т. 6. СПб., 1913, с. 418 - 419)

Ее современница мадам Тинер под псевдонимом Жан Гетре написала в соавторстве с Луизой Мишель романы "Нищета" и "Презираемые".

Выбрали они этот псевдоним не случайно: Жан Гетре - образ крестьянина-бедняка во французской демократической поэзии.

Мари Флавиньи, графиня д'Агу, чье имя занимает видное место в биографии композитора Ф. Листа, публиковала свои исторические и философские произведения от имени Даниеля Стерна. Автором нашумевшего обличительного романа "Тайны инквизиции" (1845) был, судя по заглавию, Виктор Фереаль, на самом же деле - графиня Сюбервик.

Та же Луиза Мишель упоминает в своих мемуарах: "У меня не раз бывал случай заметить, что когда я отправляла в какую-нибудь газету листки, подписанные Луиза Мишель, - можно было биться об заклад - сто шансов против одного - что напечатано не будет; если же я подписывалась Луи Мишель - шансов было больше"¹.

¹ (Michel Louise. Memoires. P., 1886, p. 99)

В прошлом веке (не говоря уже о более давних временах) женщины-врачи, женщины-журналистки были редкими исключениями; к ним относились недоверчиво, поднимали их на смех. Не мудрено, что и они, выступая в печати, выдавали себя за мужчин.

Известная акушерка Жюлемье под научными статьями, чтобы придать им больше авторитетности, ставила доктор Шампен. Габриель де Систерн в парижских газетах подписывалась Анри Дерош и Жак Рейно, а Дельфина де Жирарден выступала под именем виконт Шарль де Лоне. Фельетоны этого "виконта" в газете "Пресса" пользовались куда большим успехом, чем фельетоны его коллег-мужчин.

Мужским именем Вилли (это был псевдоним ее мужа) подписывалась Габриель Коллетт, создавая цикл романов об одной и той же героине: "Клодина в школе", "Клодина в Париже", "Клодина замужем", "Клодина уходит".

Эльза Триоле в годы Сопротивления пользовалась псевдонимом Даниель Лоран. Она поставила его под новеллой "Авиньонские любовники", вышедшей в подпольном издательстве "Полночь". Это - рассказ об одной из безвестных героинь, боровшихся с гитлеровскими оккупантами.

Ту же тенденцию можно проследить в литературе других стран.

Шведская писательница Виктория Бенедиктссон избрала литературное имя Эрнст Альгрен, а финская, Хелла Вуолийоки, выступала под именами Феликс Тули (пламенный Феликс) и Юхани Тервапяя (Иван-смолокур).

Датская романистка Карин Михаэлис свою первую книгу "Благородная игра" подписала Эдмонд Ральф.

Известная польская поэтесса Мария Конопницкая сначала пользовалась именем Ян Сава, а ее соотечественница Г. Яновская, автор комедии "Мораль пани Дульской", прежде чем подписываться Запольская, выступала как Юзеф Маскофф.

Немецкая романистка Тереза Робинсон печаталась под именем Тальви, образованным из начальных букв ее трех имен и девической фамилии; Грета Вайскопф подписывалась Алекс Веддинг, использовав название одного из рабочих районов Берлина.

Испанская беллетристка середины прошлого века Сесилия Бёль де Фабер, роман которой "Чайка" (1848) сыграл большую роль в становлении современной испанской литературы, также пользовалась мужским псевдонимом - Фернан Кабальеро и довольно долго оберегала этим способом свое инкогнито.

Русская литература также изобилует подобными примерами.

Екатерина II сотрудничала в сатирических журналах под именами Патрикей Правдомыслов, Петр Угадаев, Любомудров из Ярославля и даже Разнощик Рыжий Фролка. А. Безнина в "Журнале для милых" и "Московском курьере" (1804 - 1805) подписывалась Муринон Муринов, а рано умершая поэтесса С. Пономарева под стихами в "Благонамеренном" (1820 - 1824) ставила Мотыльков.

А. Я. Панаева под псевдонимом Н. Станицкий издала (вместе с Н. А. Некрасовым) романы "Три страны света" и "Мертвое озеро". Под этим же именем она выступала и самостоятельно (романы "Женская доля", "Мелочи жизни" и др.)

Каролина Павлова в "Современнике" подписывалась Новооткрытый поэт, опять-таки скрывая от читателей свою принадлежность к слабому полу.

Е. П. Лачинова под именем Хамар-Дабанов (в Восточной Сибири есть горный хребет Хамар-Дабан) издала в 1844 г. роман "Проделки на Кавказе", где нашли отражение политика царского правительства и война, которую вели по его приказу русские войска против горских племен. Цензор А. Никитенко пишет в своем дневнике: "Военный министр прочел эту книгу, ужаснулся и сказал: "Она тем вреднее, что в ней что ни строчка, то правда""¹. Роман приказали срочно изъять из продажи.

¹ (Никитенко А. В. Дневник, т. 1. М., 1955, с. 283)

Примеру своей тетки (или бабушки?) последовали сестры А. А. и П. А. Лачинсшы, выпустившие в конце прошлого века немало "сердцещипательных" романов: одна - под именем П. Летнее (вышло даже 10-томное собрание сочинений этого "писателя"), а другая - под именем А. Вольский.

Еще две сестры-романистки, Хвощинские, тоже выступали под мужскими именами: Софья - Иван Весеньев, а Надежда - В. Крестовский. Подписывалась она также В. Поречников, Н. Куратов, Н. Воздвиженский. Е. В. Кологривова под именем Федор Фан-Дим издала кроме нескольких повестей прозаический перевод "Божественной комедии" Данте.

В общем среди русских беллетристов прошлого и начала нынешнего века насчитывается добрых три десятка мнимых мужчин. Но никто из них не стал русскою Жорж Санд. Хотя им удавалось скрывать от большинства читателей свой пол, но критики, более осведомленные, их не щадили и подчеркивали художественную слабость романов и повестей, вышедших из-под пера женщин. Так, историк литературы С. Венгеров пишет об Е. И. Апрелевой, выступавшей под псевдонимом Е. Ардов: "Дарование характерно дамское ... Останавливаясь необыкновенно подробно на мелочах второстепенного свойства, она забывает мотивировать главные моменты своих повествований ... Совершенно лишена способности аргументировать сколько-нибудь убедительно"¹.

¹ (Венгеров С. А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых, т. III. СПб., 1892, с. 374)

Произведения А. И. Бибиковой, писавшей под именем Евгений Лунский, тот же критик оценивает так: "Чисто женские писания, тягучие и расплывчатые"¹.

¹ (Там же, с. 245)

Отрицательно относился к авторам-женщинам и Тургенев. Им, по его словам, "не страшно наполнять целые десятки страниц либо ненужными рассуждениями, либо рассказами, не ведущими к делу, либо даже просто болтовней... В женских талантах... есть что-то неправильное, нелитературное"¹.

¹ (Тургенев И. С. Сочинения, т. 11. М., 1956. с. 123)

О горькой участи русских писательниц говорит журналист В. Дорошевич в статье по поводу смерти одной из них, К. В. Назарьевой, выступавшей под целым рядом мужских псевдонимов: "Мы травили ее, травили из года в год. Мы изощрялись над этой "многописательницей", - говорили, что она вяжет свои романы, что она работает их на швейной машине... Затравленная, загнанная нами, она пряталась от нас за псевдоним, чтобы высказывать свои мысли, часто интересные, всегда бодрые, всегда гуманные"¹.

¹ (Дорошевич В. М. Сочинения, т. 4. М., 1900, с. 65)

Такое отношение критиков приводило к тому, что вплоть до Октябрьской революции русские писательницы упорно брали мужские псевдонимы.

М. А. Вилинская (Маркович) писала под именами Марко Вовчок (Вовчок - название села под Немировым, где она жила) и Я. Канонин. Тургенев, вопреки своим высказываниям против авторов-женщин, настолько ценил ее "Украинские народные рассказы", что сам перевел их на русский.

Псевдоним Каренин, напоминавший об Аннр Карениной, избрали сразу две писательницы: В. Д. Комарова и известная революционерка Вера Засулич. Первая подписывалась Владимир Каренин и за изданную под этим именем монографию о Жорж Санд (т. I, 1899) была награждена французским правительством орденом Почетного легиона - честь, которой женщины удостоивались чрезвычайно редко. Вторая под именем И. М. Каренин издала биографию Вольтера. Книгу о Жан-Жаке Руссо (1898) она подписала Н. Карелин, а в органе народников "Новое слово" сотрудничала под псевдонимом В. Иванов.

О ее критических статьях, подписанных этой фамилией, одобрительно отзывался В. И. Ленин.

Выдавала себя за мужчину, печатаясь под именами Е. Шавров и Е. Шастунов, и писательница Елена Шаврова. Подтрунивая над этим, немало помогавший ей Чехов называл ее в шутку "Елизавет Воробей", по имени той бабы, которую Собакевич пытался сбыть Чичикову под видом мужика.

То же самое имело место и в драматургии, и в публицистике. Любовь Гуревич в "Северном вестнике" (1893 - 1897) вела хронику литературной жизни под псевдонимом Л. Горев; О. Н. Михайлова в "Новостях" подписывалась Оптимист, а Поликсена Соловьева в "Новом пути" - Алексей Меньшов. Под именем Н. Сибирский в дореволюционной "Правде" выступала видная деятельница женского коммунистического движения Конкордия Самойлова.

Женщины - авторы агитационных брошюр также предпочитали выдавать себя за мужчин. Н. К. Крупская одну статью подписала Учитель. Под рассказом В. И. Ершовой (Дмитриевой) "За веру, царя и отечество" (1901) стояла подпись Иван Вольный. Несмотря на "благонамеренное" название, этот рассказ был издан нелегально - ведь в нем шла речь о зверском обращении с солдатами в царской армии, об их использовании для усмирения крестьян. Вместо того чтобы стрелять в них, солдат Никита убивает полковника, командующего карательным отрядом.

Другой, не менее "крамольный" рассказ "Липочка-поповна" ((1902) - о дочери священника, ставшей революционеркой и замученной в тюрьме, - Ершова подписала о. Иоанн Новокрещенский, якобы от имени отца героини.

Под мужскими же псевдонимами начинали до революции свой путь некоторые советские писательницы.

Лариса Рейснер свои первые книги (1913) о женских типах у Шекспира выпустила от имени Лео Рипуса. В журнале "Рудин" (1915 - 1916) она своей фамилией подписывала стихи, а под памфлетами и полемическими статьями ставила мужские псевдонимы: М. Ларин, И. Смирнов, Л. Храповицкий. В статье "От Александра Блока к Северянину и Маяковскому" она одной из первых отметила талант Маяковского и предсказала ему успех.

В советской литературе случаи, когда автор-женщина подписывалась мужским именем, встречаются редко: равноправие, достигнутое женщинами, сказалось и здесь.

Все же Анна Берзинь выступала в прессе 20-х годов под именем Ферапонт Ложкин.

Маргарита и Людмила Ямщиковы, авторы исторических романов, также избрали себе мужские псевдонимы, причем каждая использовала для этого имя любимого литературного героя. М. В. Ямщикова стала известна как Ал. Алтаев - под фамилией персонажа "Рассказа вдовы" Я. Полонского, который одобрил первые опыты юной писательницы. Ее дочь, Л. А. Ямщикову, читатели знают как Арт. Феличе. В этом псевдониме объединены оба имени героя "Овода" - Артур и Феличе.

Вера Инбер критические статьи о театре в "Новом зрителе" подписывала Старый Джон, а Мариэтта Шагинян под такими же статьями в "Жизни искусства" ставила П. Самойлов. Приключенческий роман "Месс-Менд" (1924) она выпустила от имени Джима Доллара. Псевдоним намекал на мир капитализма, изображенный в романе. В начале книги был помещен вступительный очерк "Джим Доллар, его жизнь и творчество", подписанный М. Ш. Включившись в игру, директор Гослитиздата Н. Л. Мещеряков написал предисловие, где подтверждал существование этого автора: "Имя; Джима Доллара совершенно незнакомо русским читателям. Судя по биографии, он - американский рабочий..."¹ В журнале "Красная панорама" появился даже портрет Джима Доллара (почему-то в феске), имевший большое сходство с Шагинян.

¹ (Джим Доллар. Месс-Менд, или Янки в Петрограде. М. - Л. 1924, с. 4)

Продолжая мистификацию, она выпустила в 1925 г. от имени Джима Доллара еще один роман - под названием "Лори Лэн, металлист" - с таким же приключенческим сюжетом. Роману предшествовала "Статья, проливающая свет на личность Джима Доллара", подписанная "Преподобный Джонатан Титькинс, председатель общества поощрения животных". Мистер Титькинс категорически отвергал возникшее, по его словам, предположение, будто "Месс-Менд" "написан бабой", да еще советской, и уверял, что лично знаком с Долларом.

Однако вскоре Шагинян, недовольная тем, что в писательских кругах, гадая, кто скрывается за псевдонимом, отрицали возможность ее авторства, призналась в нем, выпустив брошюру, приуроченную к появлению "Месс-Менд" на экране, а впоследствии рассказала историю этой мистификации в статье "Как я писала "Месс-Менд"".

В наши дни советские писательницы завоевали всеобщее признание и хотя не всегда пишут под своими настоящими фамилиями, но не нуждаются в том, чтобы притворяться мужчинами.