Они притворялись женщинами

Не только авторы-женщины вводили читателей в заблуждение, подписываясь мужскими именами (для этого у них были по крайней мере довольно веские основания). Склонность к аналогичным мистификациям питали и авторы-мужчины, которые, наоборот, подписывались женскими именами. Такие подписи называются псевдогинимами (от греч. gyne - женщина). В истории литературы подобных случаев немало.

Среди многочисленных псевдонимов Вольтера были и женские: Вдова Дени (так звали его племянницу), Фатима, Прекрасная дама, Катрин Ваде. Его современник, П. Дефорж-Майяр, когда редакция журнала "Меркюр де Франс" в 1732 г. отказалась поместить его стихи, не заслуживавшие, по ее мнению, опубликования, послал ей взамен другие, подписавшись Антуанетта Малькре де ла Винь. Они были немедленно напечатаны и так понравились Вольтеру, что тот отправил "Антуанетте" стихотворное послание. Войдя во вкус, Дефорж-Майяр выпустил в 1735 г. и отдельную книгу стихов мнимой поэтессы.

На эту мистификацию намекал Пирон, выведя в комедии "Метромания" (1733) бездарного рифмоплета, подписывавшегося в журнале "Меркюр" женским именем:

Я выступаю там под именем бретонки... 
В восторге все твердят: "Ее стихи так тонки!" 
Под маской женскою я нравлюсь даже тем, 
Кто ранее бранил язык моих поэм. 
Вообразив, что я ношу чепец и ленты, 
Мне расточают там заглазно комплименты, 
Готовы поместить в журнал мои стихи, 
"Десятой музою" зовут меня, хи-хи...

Плодовитый Ретиф де ла Бретон, сам набиравший и печатавший свои произведения, притворялся женщиной дважды: в 1770 г. он опубликовал "Мимограф, или Мысли честной женщины о реформе национального театра", а в 1776 г. - "Гинограф, или Мысли двух честных женщин о плане урегулирования, предлагаемом для всей Европы с целью поставить женщин на свое место и способствовать счастью обоих полов".

В 1803 г. Вандербур издал книгу стихотворений, якобы написанных Клотильдой де Сюрвиль, жившей в XV в., и будто бы найденных ее потомками. По всему вероятию, стихи эти были сочинены одним из них, маркизом Жоржем де Сюрвилем, казненным в годы террора. Книга "первой французской поэтессы" имела большой успех, и в 1826 г. Шарль Нодье выпустил еще "Неизданные стихи Клотильды де Сюрвиль". На этот раз разоблачить мистификацию оказалось легко, так как книга пестрела грубыми анахронизмами. Клотильда - лицо историческое, родилась в 1405 г. Между тем в ее стихах есть цитаты из трактата Лукреция Кара "О природе вещей", ставшего известным во Франции не ранее 1473 г. Клотильда дает переводы из греческой поэтессы Сафо, чьи творения были найдены лишь спустя несколько веков; рассуждает о гелиоцентрической системе мироздания, между тем как книга Коперника "Об обращении небесных сфер" появилась лишь в 1543 г., а в XV в. вращение солнца вокруг земли считалось незыблемым фактом. Наконец, Клотильда говорит о семи спутниках Сатурна, которые еще не были открыты - ведь Галилей изобрел телескоп лишь в 1609 г. Искусный стилизатор, Ш. Нодье, уже набивший руку по части литературных мистификаций, сам был автором стихов, приписанных им Клотильде де Сюрвиль.

Поэт-символист Стефан Малларме выступал под именем мадам, Маргерит де Понти в качестве редактора журнала "Последняя мода", а хроникер "Парижской газеты" Буасье ставил под фельетонами Коломбина. Другой журналист, А. Готье-Вийяр, снискал популярность критическими статьями о музыке, под которыми стояло: Одна из билетерш парижского летнего цирка.

Современный английский журналист У. Коннор свои статьи в газете "Дейли миррор" в течение 30 лет подписывал Кассандра - именем прорицательницы из древнегреческого эпоса.

Некоторые американские журналисты подписываются иногда псевдогинимами с целью создать видимость, что в США много женщин-журналисток. В действительности их очень мало, и обилие мужских подписей в газетах и журналах производило, как было подмечено, неблагоприятное впечатление на читательниц. Здесь псевдонимы играют еще одну роль - служат средством повышения тиража.

Довольно часто встречаются такие мистификации в русской литературе.

В сатирических журналах екатерининской поры статс-секретарь императрицы А. Храповицкий подписывался: Олимпиада Сердцекрадова, Агафья Хрипухина, Анилина Трещоткина, Василиса Топтоногова. В журнале "Библиотека для чтения" в середине прошлого века И. П. Крешев, предвосхитив Малларме, вел отдел мод под именем Марьи Петровны.

И. Е. Бецкий и его приятель С. И. Миллер, выдавая себя за двух сестер, помещали в журналах "Галатея" и "Молодик" (1839 - 1843) стихи за подписями: первый - Надежда Василькович, а второй - Наталья Василькович. Стихи последней сопровождались посвящением: "Сестре моей Н-е". Миллер даже попал в "Словарь русских писательниц".

И. П. Мятлев издал от имени госпожи Курдюковой книгу "Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границею, дан л'этранже" (1840), написанную типичным для тогдашних дворян-французоманов языком, "коим мы лепечем все - словом, ле лангаж франсе". Вот образчик этой речи:

Берег весь кишит народом. 
Перед нашим пароходом 
Де мамзель, де кавалье, 
Де попы, дез офисье, 
Де коляски, де кареты, 
Де старушки, де кадеты...

Это написанное так называемым макароническим стилем произведение нравилось Лермонтову, стихи которого в альбоме Мятлева заканчивались строками:

... И часто был готов 
Я броситься на шею 
К madame de Курдюков.

Не обошел вниманием эту остроумную книгу и Белинский, писавший о ней: "Автор заставляет русскую провинциальную барыню путешествовать по Европе и рассказывать свои впечатления пестрым языком, составленным из смеси русских слов с французскими, которые написаны русскими же буквами... Все это многим кажется очень забавным"¹.

¹ (Белинский В. Г. Полное собрание сочинений, т. 5. М., 1954, с. 165)

Г. П. Данилевский, возможно, не знал о мистификации Дефорж-Майяра, но поступил точно так же. В 1853 г. редакция "Пантеона" вернула ему стихи, найдя их неинтересными. Через некоторое время почтальон принес в редакцию довольно длинную поэму "Адвокатство женщины" в сопровождении следующего письма:

Мне всего 16 лет. Я живу безвыездно в глуши старой деревеньки. Сама себя образовала путем учения. Я обожаю книги. И мне блеснула мысль показать вам свои опыты в стихах. Над посылаемой вам поэмой я много думала, много трудилась. Я несколько раз переделывала ее. Мой знакомый, один учитель, несколько причастный к литературе и бывавший в Петербурге, рассказал мне, что вы сильно покровительствуете женщинам, пробующим свои силы в литературе. Скажу вам искренно, что это еще больше подвинуло меня отослать вам мое сочинение. Отдаю его на суд ваш. Будьте снисходительны к 16-летней скромной поэтессе.

Уважающая вас почитательница ваша

Евгения Сарафанова.

Ответа мне не надо. Напечатаете - буду в восторге; отвергнете - тихо перестрадаю".

На этот раз редакция отнеслась гораздо снисходительнее и поместила отрывки из "Адвокатства женщины" в одном из номеров "Пантеона" с примечанием: "Продолжение обещано". Вскоре поступило новое письмо от "автора", принесенное самим Данилевским:

"Плакала от счастья. Благодарю, благодарю. Напишу много, когда волнение мое уляжется. А пока, если можно, пришлите мне какое-нибудь вознаграждение: я - девушка бедная.

Преданная Сарафанова"¹.

¹ (Быков П. В. Указ, соч., с. 105 - 107)

Данилевскому был выдан гонорар для пересылки его мнимой поэтессе. Впоследствии он признался в мистификации; поэма "Адвокатство женщины" вошла в собрание его сочинений.

Л. Н. Толстой в 1858 г. мистифицировал редактора газеты "День" И. С. Аксакова: написав рассказ "Сон", он поставил под ним Н. О. - инициалы Н. Охотницкой, жившей у тетки Толстого Т. Ергольской, и послал от ее имени в "День" со следующим письмом: "Милостивый государь Иван Сергеевич! Посылаю для напечатания в вашей газете мой первый литературный опыт, разумеется, если вы найдете это удобным. Прошу покорно дать ответ по следующему адресу: в Тулу, до востребования, Наталье Петровне Охотницкой".

Аксаков ответил "г-ше Охотницкой": "Статейка ваша "Сон" не может быть помещена в моей газете. Этот "Сон" слишком загадочен для публики, его содержание слишком неопределенно и, может быть, вполне понятно только одному автору. Для первого литературного опыта слог, по моему мнению, недурен, но сила вся - не в слове, а в содержании"¹.

¹ (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений, т. 7. М., 1932, с. 311 - 312)

Возможно, если бы Аксаков знал, что "Сон" принадлежит перу автора уже опубликованных "Детства", "Отрочества", "Севастопольских рассказов", его ответ был бы иным. Впервые "Сон" был издан лишь в 1928 г. Его содержание в самом деле туманно, на нем лежит налет мистики, и не удивительно, что Толстой-реалист, забраковав свое раннее произведение, не стал его печатать.

В. Д. Костомаров переводы стихов Томаса Гуда подписывал В. Д-цкая. В "Развлечении" по этому поводу был задан патетический вопрос: "Несчастный, зачем он надел юбку?"¹

¹ ("Развлечение", 1864, № 34, с. 136)

Участник польского восстания 1863 г. И. М. Савицкий в прессе выступал под именем Стелла. А в любопытном памятнике политической сатиры - журнале русских студентов, учившихся в Гейдельберге (этот журнал выходил в 1864 г. под оригинальным названием "Бог не выдаст - свинья не съест"), - Е. В. де Роберти под псевдонимом Ваша мать Матрена полемизировал со сторонниками реакционера Каткова.

Особенно часто выдавали себя за женщин сотрудники юмористических журналов. Д. Д. Минаев в "Гудке" поместил "Письмо великосветской дамы в редакцию" от имени баронессы фон Биссер, а Н. С. Курочкин в "Искре" - "Письмо из Парижа кузине" от имени Anasiasie Pachomojj.

Среди псевдонимов другого искровца, Г. Н. Жулева, был и Агафья Ивановна. В. С. Карцов в "Будильнике" афоризмы с многозначительным названием "Мыслишки женщины" подписал Катя Тесакова. Он же был и Нетерпеливая невеста, и Анфиса Толстякова.

В. А. Тихонов в "Стрекозе" и "Шуте" подвизался под именем Лиза Беранже, а С. А. Бурачек в издававшемся им самим "Маяке" - под именем Софья Панюта (но ее перу здесь принадлежали отнюдь не юморески, а серьезные статьи по экономическим вопросам).

Мистифицировали читателей и Болеслав Маркевич, издавший повесть "Княжна Тата" от имени Мэри Бем, и П. В. Засодимский: роман "Что сеяли, то и пожали" он подписал Л. Валевская, а под заметками в отделе "Смесь" "Русского богатства" ставил Ева Р.

И Клементина, и Фраскуэлла, и Тамара Милецкая, и Ольга Григина, и Анна Меч - все это были журналисты, не без основания рассчитывавшие, что женская подпись скорее привлечет внимание читателей, чем мужская. Конечно, заметки, подписанные Люба, кордебалетная танцовщица, возбуждали бы меньше интереса, если бы под ними стояла подпись настоящего автора: П. А. Сбруев.

Журналист Л. О. Корнман принял псевдоним Кармен; о его очерках "Дикари", посвященных жизни и быту одесских грузчиков, с одобрением отозвался Короленко.

В "Уральской жизни" конца 90-х годов регулярно появлялась подпись Нина Иванова, за которой скрывался сотрудник редакции С. В. Виноградов. "Нина со своими утонченными очерками-поэмами в прозе имела бешеный успех, - вспоминает его товарищ. - Женщины писали ей интимные письма, мужчины объяснялись в любви. Яркорыжий, худой, в больших очках Виноградов спокойно подшивал эти послания в регистратор"¹.

¹ (Никитин К. К истории екатеринбургской журналистики, - "Северная Азия", 1928, № 34, с. 136)

За подписью мисс Флора Л. Ф. Черский печатал рассказы, отвечавшие вкусам обывателей - сборники мисс Флоры назывались: "Петербургские мужья", "Петербургские жены", "Дачные Дон-Жуаны" и т. д.

И в более близкие к нам дни журналы пестрят женскими подписями, за которыми скрывались мужчины-авторы: Ганна Басаврюк (по имени гоголевского персонажа), Мунька Нагродская (по фамилии модной писательницы), Даша-чулочница, Аксинья с Трехгорки, Баба-раешница, Катерина, Тетка Подкурятина, Марья-уборщица, Ткачиха-непоседа, Делегатка Акулина, Выдвиженка (в женских журналах "Работница" и "Делегатка").

Автор одной поваренной книги издал ее от имени С. Аниной, не без основания предполагая, что в этом жанре литературы произведения, принадлежащие перу женщины, должны пользоваться большим успехом, чем написанные мужчиной.

В "Сатириконе" (1913) под изысканно-манерными стихами не раз встречалась подпись Анжелика Сафьянова. Позднее эта подпись появилась и в журнале "Красный смех" под стихами, высмеивавшими германских офицеров - фанфаронов и мародеров. А в 1918 г. московское издательство "Зеленый остров" выпустило книгу стихов Сафьяновой, с ее автографом и силуэтом. То были стихи светской барышни, влюбленной в навсегда ушедшее прошлое, целиком поглощенной своими любовными переживаниями. В предисловии рассказывалось, что поэтесса была дочерью сенатора и внучатой племянницей... Козьмы Пруткова; тетрадка с ее стихами была якобы найдена неким господином в коричневом пальто, который и решил их издать.

В роли Сафьяновой выступал молодой Лев Никулин (он сделал своей литературной фамилией театральный псевдоним своего отца, актера В. Ольконицкого). Впрочем, мистификация тут же раскрывалась, ибо в послесловии говорилось: "Автор считает необходимым сознаться, что все стихи, приписанные Анжелике Сафьяновой, написаны им, в чем могут быть представлены доказательства"¹.

¹ (Никулин Л. В. История и стихи Анжелики Сафьяновой. М., 1918)

В 1913 г. московское издательство "Скорпион" выпустило книжку под названием "Стихи Нелли". Она начиналась сонетом Валерия Брюсова, который обращался к поэтессе: "Твои стихи - печальный опыт страстей ненужных, ложных слав..." Стихи Нелли, как и стихи Сафьяновой, были посвящены любви и являлись своего рода поэтическим дневником. "Да, я любила всей силой желаний!" - восклицала поэтесса, не пожелавшая назвать свою фамилию.

Критика отнеслась к ней весьма благосклонно. "Утро России" отозвалось заметкой, где говорилось: "На нашем поэтическом небосклоне загорелась новая звездочка, свет которой не смешаешь с другими". В анонсе издательства "Мезонин поэзии" Нелли была названа в числе постоянных сотрудников.

Настоящим автором этих стихов был Брюсов, которому захотелось спародировать, как женщины пишут о любви. В архиве поэта сохранились написанные его рукой черновики стихов мнимой Нелли. Он готовил, но не издал и вторую книгу выдуманной им поэтессы, сочинил ее биографию. Сначала он собирался назвать ее Ирой Ялтинской, потом Марией Райской, но остановился на имени Нелли.

Другой поэт, Владислав Ходасевич, выступал под именем Елены Арбатской; А. С. Грин один рассказ в спортивном журнале "Геркулес" подписал Эльза Моравская, а другой, в "Петербургском эхе" - Виктория Клемм.

В сборнике "Авто в облаках" (Одесса, 1915) были помещены стихи Нины Воскресенской. У читателей не могло оставаться сомнений в том, что автор - женщина: ведь одно стихотворение начиналось: "Я в него влюблена", а другое заканчивалось: "И у Дерибасовской есть поэтесса!" Поэтессой был Эдуард Багрицкий; стихи Нины Воскресенской вошли впоследствии во все его сборники.

В той же Одессе в те же годы появилась еще одна мнимая поэтесса - Илья Ильф, свои первые юморески в журнале "Синдетикон" подписывавший женским именем, каким - не установлено, так как ни одного номера этого журнала не сохранилось нигде.

Илья Эренбург под статьей "Парижские кафе" в газете "Понедельник" (1918) подписался Ирэн (имя его дочери), а М. А. Булгаков в "Гудке" (1923) выступал в качестве Эммы Б.

Под женским же именем дебютировал в печати украинский юморист Павел Губенко, получивший впоследствии широкую известность как Остап Вишня. Его первый фельетон, написанный в 1921 г. для газеты "Вiсти ВУЦВК", очень понравился заведующей отделом, которую звали Оксаной. "Как подпишем фельетон?" - спросила она 22-летнего автора. Тот на минуту растерялся (ведь придумать хороший псевдоним экспромтом не так-то легко!), а затем, взяв перо, подписал свое первое произведение Оксана.

Есть и такой случай, когда автора-мужчину представили читателям как женщину уже после смерти. Известный демократический поэт, переводчик Гейне и Беранже, М. Л. Михайлов после того, как его приговорили в 1861 г. к шести годам каторги за распространение прокламации "К молодому поколению", был лишен возможности выступать в печати под своим именем. И даже когда он умер (1866), прогрессивный журнал "Дело" смог поместить его стихи и рассказы лишь под чужой подписью: Л. Шелгунова. Это была фамилия не вымышленного, а реального лица - жены одного из авторов упомянутой прокламации.