Настоящее имя отсутствует

Многие псевдонимы не содержат никаких элементов настоящих имен, отчеств или фамилий авторов.

Биография писателя, среда, где он вырос или вращался, места, где он жил, отдельные факты из его жизни иногда проливают свет на происхождение псевдонима.

Арабский историк и литературовед Абу-Бахр-Мухаммед бен-Яхья (XII в.) имел два прозвища: Ас-Су ли (его предки были выходцами из области Сул) и Аш-Шатранджи (шахматист). Это имя он приобрел благодаря своей славе сильного игрока в шахматы.

Его современника, узбекского поэта-дервиша Сулаймана, прозвали Бокиргани (заоравший) из-за того, что осел поэта, по преданию, громким криком прервал выступление хозяина.

Киргизский сказитель Отё стал известен под именем Дженги-джок (без рукава) после того, как ему оторвали рукав в состязании стихотворцев, закончившемся врукопашную.

Молодой Пушкин был членом литературного кружка "Арзамас" (1815 - 1818). Отсюда его подписи: Арз., т. е. Арзамасец, под эпиграммой в "Северных цветах на 1830 г.", и Ст. ар. (Старый арзамасец) под одной статьей в "Московском телеграфе" (1825). Но эти подписи - не единственные следы связей поэта с "Арзамасом". Все его члены носили шутливые прозвища. Пушкин, принятый заочно, еще в бытность лицеистом, именовался Сверчок - не потому ли, что, как пишет один его биограф, "в лицейском своем затворничестве он пел звонко, как сверчок за печью, не видимый никем?"¹ Отсюда - подписи Св...ч.к под стихотворением "К мечтателю" в "Сыне отечества" (1818) и Крс (сокращенный палиноним) под стихотворениями "Калмычке" и Ответ" уже много лет спустя (1830) в "Литературной газете". Полная подпись Сверчок стоит лишь под автографом стихотворения "К портрету Жуковского". Но при первой его публикации в "Благонамеренном" (1818) редакция без ведома автора дала полную подпись: Александр Пушкин.

¹ (Воеводин В. Повесть о Пушкине. Л., 1966, с. 33)

Свои шутливые прозвища употребляли как псевдонимы и другие "арзамасцы": П. А. Вяземский в "Московском телеграфе" (1825) - Асмодей; С. С. Уваров и К. Н. Батюшков предисловие к "Греческой антологии" (1820) подписали Ст... и А..., т. е. Старушка и Ахилл. А. И. Тургенев в "Московском наблюдателе" (1835) - Эолова арфа (в других журналах - Э. А.). Столь поэтическое прозвище ему дали за... постоянное бурчание в животе: в "Протоколе 20-го арзамасского заседания" В. А. Жуковский пишет: "Или гармония пуза Эоловой арфы тебя изумила?"¹

¹ (Жуковский В. А. Сочинения, т. 4. М., 1959, с. 292)

Поэту И. П. Клюшникову в другом литературном кружке, возглавлявшемся Станкевичем, дали шутливое прозвище Феос (по-греч. "бог"). Этим объясняется его псевдоним -θ- (слово это писалось через фиту). Как свидетельствует Я. П. Полонский в поэме "Свежее предание", современники

             ...передавали 
Кольцова стих из уст в уста 
И в "Наблюдателе" искали 
Стихи под литерой θ.

Биография Н. А. Дуровой, которой Пушкин помог вступить на литературное поприще, объясняет ее псевдонимы: Девица-кавалерист и Александров: в годы войны с Наполеоном, скрыв, что она женщина, Дурова служила в гусарском полку под именем корнета Александрова (фамилия в честь царя).

Иногда для псевдонима использовалось название места, где автор провел детство, т. е. создавался геоним.

Один из самых плодовитых французских литераторов XVIII в., написавший свыше 300 книг, первое свое произведение издал от имени Ла Бретон. Так называлась ферма его отца, крестьянина по имени Ретиф (скорее, это было прозвище, означающее "строптивый, упрямый"). Затем молодой автор добавил "де" - приставку, которая во Франции свидетельствует о дворянском происхождении, и в историю литературы вошел уже под аристонимом Ретиф де ла Бретон.

А. К. Толстой первую повесть "Упырь" подписал в 1841 г. Краснорогский (его имение называлось Красный рог). Подпись Зенеида Р-ва рано умершей русской романистки первой половины прошлого века Елены Ган, чьи повести хвалил Белинский, расшифровывалась "Ржищева", по названию села, близ которого она родилась. М. М. Пришвин, родившийся в имении Хрущево Елецкого уезда, корреспонденции в дореволюционных газетах подписывал Мих. Хрущевский.

Спорно происхождение псевдонима М. Стебницкий, которым пользовался Н. С. Лесков в течение первых лет своей литературной деятельности. Но одной версии, это искаженное "Степпицкий" (от слова "степь"), по другой - измененная фамилия С. Сребницкого, одного из гимназических учителей Лескова, оказавшего на него большое и благотворное влияние.

Позднее начало творческого пути - таков смысл литературного имени беллетриста прошлого века С. Н. Терпигорева: Атава (название травы, выросшей на месте скошенной, иначе - отава). Биограф писателя так передает историю происхождения этого псевдонима: "Он был однажды на охоте с Некрасовым и на привалах рассказывал поэту сцены начинающегося оскудения помещиков, своих родных и знакомых... Некрасова заинтересовали эти рассказы и он спросил, почему Терпигорев не напишет историю этого оскудения.

- Мне уже поздно начинать писать, Николай Алексеевич. Перевалило за тридцать, сил много потрачено!

- А что ж, и по скошенному лугу иногда атава хорошо растет! - ответил Некрасов. - Попробуйте-ка!

С. Терпигорев попробовал, и в память этого разговора назвал себя Атавой"^*1.

^* (Здесь допущена неточность: Терпигорев печатался с 20-летнего возраста. Атава он стал подписываться в 28 лет)

¹ (Терпигорев С. Н: (Сергей Атава). Оскудение, т. 2. М., 1958, с. 310)

И. В. Федоров, автор романа "Шаг за шагом" (1870), стоящего в одном ряду с книгами "Что делать?" Чернышевского и "Кто виноват?" Герцена, жил в Иркутске и писал под псевдонимом Омулевский - от названия рыбы омуль, которая водится в озере Байкал. Вначале, будучи родом с Камчатки, он подписывался Камчадал и Камчаткин.

Сатирик 80-х годов, разорившийся помещик Н. Андреев избрал псевдоним Рамзай-Соколий по кличкам своих любимых борзых.

Под фельетонами Н. И. Пастухова в издававшемся им "Московском листке" в течение целых 30 лет (1881 - 1911) стояла подпись Старый знакомый. Происхождение ее оригинально: Пастухов, как автор авантюрно-бульварного романа "Разбойник Чуркин", снискал большую популярность среди жуликов и воров. Однажды, когда он ехал ночью на дачу, его остановили и хотели ограбить, но узнали и спохватились: "Ба, да это старый знакомый! Ну, поезжай себе с богом!" С этого времени Пастухов свои прежние псевдонимы заменил на Старый знакомый.

Пародист и критик А. А. Измайлов, получивший печальную известность выпадами против Горького и Маяковского, вначале подписывался Смоленский, хотя родился и жил не в Смоленске: его отец был дьяконом церкви Смоленского кладбища в Петербурге.

Журналист А. А. Оцуп писал под именем Горный, потому что был по образованию горным инженером (имя он тоже взял другое - Сергей). Сотрудник "Сатирикона" Е. О. Пяткин для псевдонима Евг. Венский использовал название петербургского ресторана "Вена", где часто собирались литераторы. В прессе 1920-х годов он, приспособившись к новой конъюнктуре, подписывался уже Евг. Деревенский. Не его ли имели в виду Ильф и Петров, Еысмеивая в "Двенадцати стульях" репортера, который до революции именовал себя Принц Датский, а затем сменил этот псевдоним на Маховик?

Дед поэта Н. Ф. Жоголева был прозван "Рубцом", так как после одной драки, когда две половины деревни ходили "стенка на стенку", у него остался рубец на лбу. Отсюда - псевдоним Н. Рубцов, которым Жоголев подписывал пародии и эпиграммы, пока в литературе не появился настоящий Н. Рубцов.

Знакомство с биографией В. И. Ленина помогает понять, почему в 1901 - 1909 гг. под его письмами и статьями встречается подпись Старик (а также сокращенно - Ст.), хотя ему не было и 40 лет. Это не являлось маскировкой, и возраст здесь был не причем: "стариками" называли себя руководители "Союза борьбы за освобождение рабочего класса", основанного Лениным в 1895 г. Находясь в 1896 г. в тюрьме, Владимир Ильич написал между строк одной книги сообщение от имени "стариков" членам петербургского "Союза борьбы за освобождение рабочего класса", предупреждая их, что в их ряды затесался провокатор¹.

¹ (Ленин В. И. Полное собрание сочинений, т. 2, с. 579)

Лучше всех, конечно, происхождение псевдонима может объяснить его носитель. Отчего, например, выдающийся белорусский поэт Максим Танк заменил этим литературным именем свой автоним - Евгений Скурко? Вот что он ответил на этот вопрос: "Впервые я напечатал свои стихи в 1932 г., в однодневной газете "На переломе", вышедшей во Львове. Стихотворение называлось "Фабричные трубы". Я был тогда юн и зелен. Почти у всех мастеров, чтимых мною, имелись псевдонимы. Конечно, я последовал их примеру. Кроме того, печататься под своим именем было небезопасно. К той поре я уже сменил несколько подпольных кличек: Женька, Виктор, Максим... Последняя - в честь Горького. Я оставил это имя за собой для печати. А фамилия? Вырос я в деревне и поначалу хотел позаимствовать что-нибудь из области флоры. Но оказалось, что растения едва ли не все уже разобраны поэтами: Колас, Крапива, Чарот, Василек... Кроме того, следовать примеру - не значит ли повторяться? И я взял нечто противоположное - мощное, стальное, динамическое, соответствующее, как мне казалось, ритму и тревожному характеру времени. И вот с тех пор я - Танк. Что-то в этом псевдониме есть, конечно, мальчишеское. Но так уж вышло. Зато потом, на фронте, псевдоним звучал неплохо..."¹

¹ (Танк М. Избранное, т. 1. М., 1971)

Иногда основой для псевдонима становилось имя близкого автору человека - жены, мужа, сына, дочери, деда и т. п. (проксонимы, от лат. proximus - близкий).

В. И. Ленин для подписей Н. Константинов, К-в и Н. К-ов под статьями в "Новом пути", "Приливе" и "Вперед", по-видимому, использовал имя и отчество своей жены.

Жену Д. А. Фурманова Анну близкие звали уменьшительным именем Ная. Отсюда - подпись автора "Чапаева" Най под стихами в "Рабочем крае" и рецензиями в журналах "Политработник" и "Краснофлотец" (1921).

В русских газетах и журналах часто встречаются такие подписи, как Марусин, Асин, Надеждин и т. п. К. Станюкович подписывался то Наташин, то Зинаидин. М. О. Цейтлин, жену которого звали Марией, ставил под стихами Амари, т. е. Марии (a Marie). Определенный смысл имел псевдоним Быланин (был Анин).

Писательница А. Н. Якоби, издававшая до революции "Игрушечку" и другие детские журналы, создала литературную фамилию Толиверова из имен своих детей Толи и Веры.

Грузинский писатель прошлого века Эгнате Ингороква, рано осиротевший, был воспитан своей теткой Ниной; в честь ее он избрал псевдоним Ниношвили.

Когда будущий автор "Вишневого омута" М. Н. Алексеев начал в годы войны сотрудничать в дивизионной газете, он, по его словам, даже не знал, что на свете бывают псевдонимы. А узнав об этом, решил подписать первое (и последнее) свое стихотворение инициалами любимой. Так появилась подпись Мих. Зиш, навлекшая на автора немало насмешек со стороны товарищей по редакции.

Порой основой для псевдонима становилась девическая фамилия матери автора или ее имя (матроним, от лат. mater - мать).

Так, 20-летний И. А. Бунин первые рассказы в "Орловском вестнике" и критические заметки в "Книжках недели" (1890) подписывал Чубаров (его мать была урожденная Чубарова). Молодой Л. Н. Андреев также подписывался сначала по фамилии матери: Леонид Пацковский и Л. П. Использовал ее и А. Н. Толстой, который под несколькими сказками из цикла "Сорочьи сказки" поставил Мирза Тургень (его мать была урожденная Тургенева).

Советский литератор А. И. Смирнов добавил девическую фамилию матери к своей и стал Смирновым-Черкезовым.

Грузинский поэт Иродион Хоситашвили, автор "Песни борьбы" и других революционных песен, писал под именем Евдошвили, в честь матери, которую звали Евдокией. Его соотечественник, поэт Алио Мирцхулава, также в честь матери принял литературное имя Машашвили.

Встречаются псевдонимы, в которых увековечены имена более отдаленных предков автора.

Так, поэтесса Анна Горенко, по мужу Гумилева, вошла в литературу не под одной из этих фамилий, а под той, какую носила ее бабушка - Ахматова. Под фамилией Патрашкин, взятой в честь прадеда, которого звали Патрикеем, печатался до революции один из основоположников советской литературы для детей, С. Т. Григорьев, автор исторических романов о Суворове и Крымской войне.

Выдающийся татарский поэт Муса Джалиль, казненный гитлеровцами в берлинской тюрьме Шпандау, свои первые стихи в газете "Кызыл юлдуз" ("Красная звезда") подписал в 1919 г. Кечкене Джалиль, т. е. маленький Джалиль: ему было всего 13 лет, а деда его звали Абдель-Джалилем. Под именем Муса Джалиль он известен и теперь, а не под фамилией Джалилов.

Имя своей бабушки - Шелеби - принял народный поэт Чувашии Николай Полоруссов, а писатель народа коми Д. Зуев подписывался Питю-Öньö, т. е. внук Питю (Питирима).

Автор трилогии "Сказание о казаках" Д. И. Петров вступил на литературное поприще под псевдонимом Бирюк, принятым в честь деда по матери, чья фамилия была Бирюков. Впоследствии он стал подписываться Петров (Бирюк).

Известный своими описаниями русской природы И. С. Соколов добавил к фамилии прозвище, данное в деревне их семье по имени деда, дьякона Никиты, и подписывался Соколов-Микитов.

Это было вызвано, как и в ряде других случаев, желанием авторов, чтобы их не путали с однофамильцами. Но на выбор псевдонима здесь повлияли любовь и уважение к предкам.

Псевдонимами могли служить и слова, обозначающие степень родства: Чехов в "Будильнике" подписывался Брат моего брата, Дорошевич в "Развлечении" - Сын моей матери. Под одной заметкой в женевском "Пролетарии" (1905) стояло Дяденька, хотя автором была женщина. А белорусская писательница прошлого века Эмилия Пашкевич носила постоянное литературное имя Тетка, говорившее о ее близости к народу.

Анастасия Ауэрбах свою хрестоматию (1864) назвала "Первое чтение для крестьянских детей, составленное теткой Настасьей".

Сестра В. И. Ленина Анна Ильинична под стихотворением в "Работнице" (1914) поставила Сестра. Здесь подразумевалось родство с читательницами; она обращалась к ним:

Сестры-работницы! Мощною властию 
Жизнь на борьбу нас зовет...1

¹ ("Работница", 1914)

Иногда к слову, выражающему степень родства, добавлялось имя (автора или чужое).

Так, основоположник жанра сатиры и юмора в чувашской литературе Иван Илларионов подписывался Иван Мучи (дядюшка Иван). Впрочем, у него было немало других псевдонимов; их множественность вызывалась тем, что журнал "Капкан" (1925) он выпускал чуть не единолично: по его словам, ему приходилось писать все, кроме жалоб и доносов.

Одним из псевдонимов Власа Дорошевича был Дядя Влас, а В. А. Гиляровского - Дядя Гиляй. Известный публицист, большевик К. С. Еремеев, в "Правде" в 1910-х годах подписывался Дядя Костя, а его товарищ по партии В. Д. Бонч-Бруевич в "Звезде" тех же лет - Дядя Том.

Автор повести "Ташкент - город хлебный" А. С. Неверов выступал в "Крестьянке" (1923) как Дядя Саша и Дядя Сережа, а поэт А. М. Арго в красноармейской печати - как Дядя Емеля. Подпись Дядя Ваня ставил добрый десяток журналистов (как до появления одноименной пьесы Чехова, так и после этого).

Не менее часто встречаются всякие "деды" и "дедушки". Под именем Дедушка Ириней В. Ф. Одоевский выпускал сказки и повести для детей; под именем Дедушка Тарас издал в 1908 г. "Русскую историю в стихах" С. А. Басов, автор "Конька-Скакунка".

В "Красной газете" поэт Василий Князев подписывался Дед Нефед, а Демьян Бедный - Дед Софрон. Эта же подпись (имя его настоящего деда) стояла под несколькими его дореволюционными баснями.

Иногда для псевдонима использовалось название газеты или журнала, в которых автор сотрудничал. Так, первый мексиканский романист Фернандес де Лисарди сделал своим литературным именем название основанного им в начале прошлого века журнала "El pensador mexicano" ("Мексиканский мыслитель"). Название сатирического журнала "Змай" ("Змей"), в котором принимал активное участие Йован Йованович, стало его литературным именем. Известный сербский поэт прошлого века, он перевел на родной язык Пушкина, Лермонтова и Некрасова.

Н. Г. Чернышевский в издававшемся им "Современнике" статью "О новых условиях сельского быта" (1858) подписал Современник. Д. Д. Минаев в "Будильнике" подписывался Антон Будильников, а в "Гудке" - Гудошник.

Н. Г. Шебуев, выпускавший в 1905 г. журнал "Пулемет", использовал его название для псевдонима Николай Пулеметин. В наши дни в "Вечерней Москве" можно прочесть фельетоны, подписанные М. Вечеркин.

Порой псевдоним таил намек на взаимоотношения автора и цензуры. Так, иронический смысл вложен в одну из подписей В. С. Курочкина - Тарах Толерансов - от лат. tolerans - терпеливо сносящий (подразумевались притеснения цензуры). Таков же упомянутый ранее один из псевдонимов Н. А. Некрасова - Савва Намордников.

Весьма распространены были подписи N. и N. N., являвшиеся сокращениями латинских слов nemo (никто) и nomen nescio (имени не знаю, а в переносном смысле - некое лицо). Эти подписи ставили под своими произведениями десятки авторов, как русских, так и иностранных, поскольку это был простейший способ сохранить инкогнито, не утруждая себя ни придумыванием псевдонима, ни шифровкой своей фамилии. Подпись N. N. ставили и Державин, и Карамзин, и Батюшков, и Грибоедов, и Гоголь, и Достоевский, и Некрасов, и Плещеев, и Куприн. Есть эта подпись и под одной статьей В. И. Ленина.

Нелегко выяснить, кто скрывался за многочисленными подписями, состоявшими из последних букв латинского алфавита: X, или У, или Z, и имевшими смысл "не известный" (как и в математике). Иногда названия эти: букв писались полностью: Икс, Игрек, Зет.

Такие подписи можно назвать инкогнитонимами. К ним следует отнести также псевдонимы: Никто Аноним, Незнакомец, Неведомый. Добрых два десятка журналистов подписывались в разное время Неизвестный. Зашифрованный инкогнитоним Ник. Т-о поставил поэт Иннокентий Анненский на книге "Тихие песни" (1905). Подпись М. Горького Н. Х. под фельетонами в "Нижегородском листке" и "Самарской газете" (1896) следовало читать: "Некто икс". В числе псевдонимов Чехова есть Некто.

Ту же единственную цель - сохранить настоящее имя в тайне - имели псевдонимы в форме обычных, часто встречающихся фамилий, не могущих вызвать у читателей никаких ассоциаций. Таковы некоторые уже упомянутые подписи: И. Иванов (Пушкин в роли издателя), Андреев (Чернышевский в роли переводчика); М. Горький "Рассказ об одном романе" (1924) подписал Василий Сизов, хотя уже давно был корифтем литературы.

Такие подписи можно назвать нейтронимамр (нейтральные имена).

Иногда ошибки наборщиков приводили к тому, что псевдоним приобретал вид и звучание, автором не предусмотренные.

Так, под корреспонденциями П. Д. Боборыкина с Брюссельского конгресса I Интернационала в газете "Голос" (1868) стоит ъ. ъ. ь. Ключ дают мемуары автора, где он дважды упоминает, что подписывал эти статьи "звериным числом 666"¹ (т. е. взятым из Апокалипсиса и имеющим мистический смысл). Очевидно, наборщики "Голоса" приняли шестерки за мягкие знаки.

¹ (Боборыкин П. Д. Воспоминания, т. 2. М., 1965, с. 547)

Одно из "Политических писем социалиста" в "Народной воле" (1879) подписано Гронвир. Это опечатка должно быть Гроньяр (grognard по-французски - ворчун). Автор, И. К. Михайловский, сам сделал примечание: "Я подписываюсь псевдонимом... может быть, соответствующим ворчливому тону моих писем"¹. И действительно, направленные против марксизма высказывание этого идеолога либерального народничества звучали как брюзжание.

¹ ("Народная воля", 1879, № 2, с. 29)

Постоянная подпись П. И. Вейнберга - Гейне из Тамбова - однажды из-за опечатки превратилась в Рейне из Тамбова. Псевдоним Инессы Арманд - Блонина (от названия деревни Блони под Варшавой или от польского blony - луг) - наборщики "Работницы," (1914) упорно переделывали в более понятное им Блошина. А на обложке ее брошюры "Почему я стала защитницей Советской власти", выпущенной в годы гражданской войны в Ростове-на-Дону, вместо Елена Блонина напечатали Елена Олонина.

Из-за ошибки наборщика появилось и литературное имя очеркиста Е. Т. Канторовича. В 1935 г. подпись под его статьей в "Вечерней красной газете" была набрана неверно: вместо Евг. Кант. - Евг. Танк. Ему это понравилось, и он стал так подписываться, не предвидя, что через несколько лет в литературу войдет Максим Танк. Типографская опечатка привела к появлению тезок.

К псевдонимам-загадкам относятся подписи, состоящие из одних звездочек и называющиеся астронимами (от греч. astros - звезда). Количество звездочек в этих подписях бывало различно (от одной до семи), так же как и расположение (в один ряд, треугольником, ромбом). Звездочки ставили вместо своей фамилии Державин, Баратынский, Пушкин, Полежаев, Языков, Одоевский, Гоголь, Некрасов, Тургенев, Лесков, Тютчев, Брюсов и т. д. Ими пользовались столь часто и неумеренно, что в одном альманахе начала прошлого века пришлось сделать примечание: "Под сими тремя звездочками - иной поэт, чем под тремя звездочками на стр. 77".

Иногда, однако, содержание книги, или статьи, или стихотворения позволяет без труда расшифровать астроним. Так, под тремя звездочками вместо фамилии автора был издан в 1867 г. сборник повестей Герцена, включавший всем известные "Доктора Крупова" и "Сороку-воровку".

Служили подписями и знаки препинания: вопросительный, восклицательный, кавычки, тире, многоточие, обозначения номера ("А?), параграфа (§) и даже геометрические фигуры: ▫, Δ (стигмонимы, от греч. stygmos - знак).

Сюда же можно отнести математические символы в тех довольно редких случаях, когда они использовались в качестве подписи. Так, один из основоположников теории электромагнетизма, Д. Максвелл, не чуждавшийся поэзии, подписывал стихи символом дифференциального исчисления dp/dt. Ставились как подпись и знак бесконечности ∞, и знак сложения +, и знак умножения ×.

Порой автор прибегал к двойной маскировке, шифруя принятый им псевдоним. Часто это делалось с помощью анаграммы или пропуска букв.

Так, Блез Паскаль цитирует в своих "Мыслях" (1670) некоего Соломона де Тульти. Лишь через 200 лет литературоведы доискались, что это - анаграмма псевдонима Паскаля Луи де Монтальт (мы упоминали о нем). Некоторые геометрические исследования Паскаль опубликовал от имени Амоса Деттонвилля. Это - другая анаграмма того же псевдонима.

Не представляет большого труда прочесть имя и фамилию, стоящие в конце вычурного заглавия изданной в 1773 г. книги: "Спутник и собеседник веселых людей, или Собрание приятных и благопристойных шуток, остроумных и замысловатых речей и забавных повестей. Выписано из лучших сочинителей, а на русский язык переведено московским мещанином Хрстфрм Дбрсрдвм".

Так без особых ухищрений зашифровал свой псевдоним - Христофор Добросердов - один из первых русских беллетристов, Матвей Комаров. Его же перу принадлежит изданная в 1782 г. анонимно "Повесть о приключениях аглинского милорда Георга" - того самого, о котором упоминает Некрасов, надеясь, что мужик "не Милорда глупого - Белинского и Гоголя с базара понесет".

Историк старообрядчества П. Л. Светозаров публиковал свои исследования не только от имени Павла Любопытного, но и от имени Лавпа Гонатпыболю (1861).

Редактор "Библиотеки для чтения" А. В. Дружинин подписывался Ив. Ч-р-н-к-н-ж-н-к-в, т. е. Чернокнижников (черными книгами назывались трактовавшие о магии и волшебстве, но в данном случае это был намек на участие автора в литературном кружке "Чернокнижие"). Нетрудно расшифровать и один из псевдонимов литературоведа П. В. Быкова: К-л-м-б-р-в (Каламбуров).

Иногда автор оставлял от псевдонима лишь одну или две буквы. Так, роман "Кто виноват?" при первой его публикации в "Отечественных записках" (1845) был подписан И**, т. е. Искандер (литературное имя А. И. Герцена). Он подписывался также А. И. И-ръ, И-ъ, Ис-ръ.

Первый переводчик "Интернационала" на русский язык А. Я. Коц пытался в 1907 г. издать свои "Песни пролетариев" под криптонимом Д-н (в "Жизни" он подписывался Данин). Но цензура была настороже и запретила книжку.

В. И. Ленин статью в журнале "Vorwarts" (1917) подписал -е-.

Порой инициалы, которые автор ставил вместо подписи, были инициалами не его, а псевдонима. Таковы, например, подписи: О. И. Сенковского - Б. Б. (барон Врамбеус), Н. А. Некрасова - Ч (Чурмень), Н. С. Лескова - М. С. (М. Стебницкий) и М. П. (Меркул Праотцев). Аркадий Аверченко в 1910-х годах подписывался в "Сатириконе" Ф. О. т. е. Фома Опискин (герой повести Достоевского "Село Степанчиково и его обитатели").

Подобным же образом шифровал свои псевдонимы

В. И. Ленин: В. Ф. (Вильям Фрей), К. Т. (К. Тулин), Н. К. (Н. Константинов), Р. С. (Р. Силин). Подписывался Владимир Ильич и первой буквой псевдонима: Т[улин], Ф[рей], Большевик], Я[льин], Я[етров] (та же буква была начальной в его псевдонимах Правдист, Петербуржец).

Шифруя псевдоним, автор иногда ставил две буквы, которые могли быть приняты за инициалы, но на самом деле это были начальные буквы не имени и фамилии, а других слов (псевдоинициалы).

Переводчик философских сочинений А. Ф. Лабзин имел обыкновение подписываться У. М., что означало "ученик мудрости" (или масонства?). Н. П. Грот в "Нашем слове" (1861) подписывалась Р. Ж., т, е. Русская женщина. Д. И. Писарев две статьи с критикой исторических сочинений (1868) подписал Р. И., что, по-видимому, означает Русский историк.

Подпись Ш. П. означала "шаловливый поэт", а Ю. Ю. - "юный Ювенал". П. А. Валуев после ухода с поста министра финансов подписывал статьи на экономические темы Б. М., т. е. бывший министр. Под буквами Л. В. подразумевалось "лицейский воспитанник", а под Р. Я. М. - "редактор "Якутской мысли"".

Немало употреблялось и других аббревиатур: Л. ст, - Любитель старины, С-т. - Студент, Скр. ч. - Скромный читатель и т. д. Подпись П. Н. Милюкова -сс- под статьей "Идти или не идти в Государственную Думу" (1905) означала "Профессор".

Подпись Б. гнв (без гнева) под одной рецензией Д. Л. Мордовцева подчеркивала беспристрастность автора. Одну из подписей Чехова - Ч. Б. С. - следовало читать: Человек без селезенки, а подпись Н. И. Пастухова - Д. С. А. - означала Дедушка с Арбата.

Псевдоинициалы могут толковаться различно: например, Р. Ч. может означать и Русский человек, и Ретивый читатель.

После расшифровки таких аббревиатур истинные фамилии писателей, правда, остаются неизвестными, но зато их подписи обретают смысл, дотоле скрытый и подчас характеризующий авторов с той или иной стороны.

Расшифровка псевдонимов и криптонимов, а также установление авторов анонимных произведений называется атрибуцией (от лат. attributio - приписывание) или эвристикой (от греч. heurisco - нахожу). Это - наука, основанная на поисках документальных данных в архивных источниках, а также на стилистическом анализе текстов и сопоставлении их с другими текстами, авторы которых известны.

Так усилиями литературоведов была доказана принадлежность многим русским классикам некоторых статей, напечатанных ими без подписи.

Если сохранился черновик, то делу весьма помогает графологический анализ, сравнение с известными автографами того же автора.

Возможность раскрытия анонимов, псевдонимов и криптонимов дают также сохранившиеся архивы цензурных комитетов: в разрешениях и запрещениях подчас указывается, кто представил ту или иную рукопись, на которой имя автора не было обозначено или заменено вымышленным.

Другую возможность дают редакционные архивы: иногда с их помощью удается спустя много лет установить, кому был выплачен гонорар за то или иное произведение, подписанное псевдонимом или криптонимом или помещенное без подписи автора, а следовательно, и имя последнего.