Глава 1. Загадка Сэлинджера

Последнее из произведений Сэлинджера (р. 1919), повесть "Хэпворт 16, 1924", увидело свет в 1965 г., и с тех пор писатель не опубликовал ни одной новой строки, если не считать интервью, которое он дал газете "Нью-Йорк таймс" в 1974 г. "Не публикуешь - и на душе спокойно. Мир и благодать. А опубликуешь что-нибудь - и прощай покой!" - говорил он корреспонденту этой газеты¹.

¹ (Цит. по: О'Коннор Д. Дж. Д. Сэлинджер. - Америка, 1981, № 301, с. 52)

Между прочим, это было второе интервью, которое когда-либо давал писатель. А со времени первого, данного им в 1953 г. девочке Шерли Блейни для школьного отдела газеты г. Корниша (штат Нью-Гемпшир), куда только что из нью-йоркского пригорода переселился писатель (и где он живет поныне), прошло ни много ни мало - двадцать один год. Правда, интервью, взятое девочкой, газета напечатала не в скромном уголке школьного отдела, а на месте передовой статьи, чем Сэлинджер был крайне недоволен. Однако с тех пор ссылки на эту беседу, поскольку писатель сообщил в ней несколько неизвестных дотоле фактов своей биографии, фигурируют буквально во всех фундаментальных работах о нем.

Что касается интервью в "Нью-Йорк таймс", то оно появилось исключительно в связи с тем, что писатель в 1974 г. узнал о попытке опубликовать без разрешения некоторые из его ранних рассказов, не вошедших в сборники. "Я люблю писать, но пишу главным образом для самого себя, для собственного удовольствия. За это, конечно, приходится расплачиваться: меня считают человеком странным, нелюдимым. Но я всего-навсего хочу оградить себя и свой труд от других"¹, - заключил Сэлинджер беседу с корреспондентом "Нью-Йорк таймс".

¹ (Там же)

Несмотря на столь длительное молчание писателя, критическая "сэлинджериана", давно уже составляющая внушительную область американистики, продолжала и продолжает пополняться все новыми работами. Одни лишь набранные мелким шрифтом списки рецензий, статей, диссертаций и книг, посвященных, как выразился американский литературовед Эдмунд Уилсон, "крупнейшему из ныне здравствующих писателей"¹, занимают десятки страниц. Не повлияло затворничество автора² и на популярность его произведений³. "Люди продолжают покупать и читать книги Сэлинджера, - писал в начале 80-х годов американский критик Дэннис О'Коннор. - Сэлинджер по-своему такой же провидец, как Эмерсон и Уитмен, и такой же законченный мастер, как Элиот и Фолкнер"⁴.

¹ (Там же, с. 54)

² (Даже автор выдержавшей два издания монографии о творчестве Сэлинджера - американский литературовед Уоррен Френч, много лет живущий в одном городе с писателем, с ним так и не знаком. См.: French W. J. D. Salinger. Boston, 1976, p. 8)

³ (Первая новелла Сэлинджера ("Молодые люди") была напечатана в 1940 г., а к 1965 г. он опубликовал тридцать новелл (часть из которых отобрал для вышедшей в 1953 г. книги "Девять рассказов") и шесть повестей: "Ловец во ржи" (в русском переводе "Над пропастью во ржи"), "Френни", "Выше стропила, плотники", "Зуи", "Симор: Знакомство" и "Хэпворт 16, 1924". Последние пять повестей обычно в критической литературе называют повестями о Глассах, поскольку они рассказывают о жизни семейства Глассов. Повести "Френни", "Зуи", "Выше стропила, плотники", "Симор: Знакомство" были затем объединены писателем в две книги: "Френни и Зуи", "Выше стропила, плотники и Симор: Знакомство")

⁴ (О'Коннор Д. Указ, соч., с. 54)

Известно, что необычайная популярность - вначале в США, а затем и во всем мире - пришла к Сэлинджеру после выхода в свет в 1951 г. его повести "Ловец во ржи". И сразу же вспыхнула дискуссия о творчестве этого художника, не утихшая, впрочем, и поныне. Укажем, например, на происшедший в 80-е годы коренной пересмотр, казалось бы, совершенно традиционного уже истолкования образа героя повести Холдена Колфилда, предпринятый в советском литературоведении. Если дотоле этот персонаж своим романтическим бунтом против порядков американского капиталистического общества вызывал, по определению В. Скороденко, "сердечное умиление" не у одного поколения критиков, то в монографии Г. Анджапаридзе "Потребитель? Бунтарь? Борец?"¹ Холден Колфилд охарактеризован как истеричный, капризный юный буржуа, мучимый смутной неудовлетворенностью от того, что общество не соглашалось признать его идеи и выдумки гениальными, отказываясь принять его с распростертыми объятиями в свое лоно. Но если повесть "Ловец во ржи", написанная в реалистической манере, вызвала (и продолжает, как видим, вызывать) споры об идейной принадлежности ее героя, то все последующие произведения Сэлинджера - сборник "Девять рассказов" (1953) и повести о Глассах (1955 - 1965) - питают дискуссии о творчестве писателя (реалист он или модернист, религиозный мистик, испытывающий сильное влечение к реализму, или декадент), помимо прочего, еще и тем, что изобилуют множеством "темных мест", загадочных эпизодов, символов, намеков и знаков, не поддающихся на первый взгляд логической интерпретации. Порой - это отдельные слова, фразы, иногда - целые эпизоды и даже сюжетные ходы.

¹ (Скороденко В. Сквозной критерий. - Лит. газ., 1983, 19 янв.; Анджапаридзе Г. Потребитель? Бунтарь? Борец?: Заметки о молодом герое западной прозы 60-х - 70-х годов. М., 1982)

Скажем, в повести "Выше стропила, плотники" рассказчик Бадди Гласс, сообщая о событиях, происходивших в связи с тем, что его старший брат не явился на обряд собственного бракосочетания, заключает, что в качестве свадебного подарка брату он мог бы послать окурок сигары, поскольку все подарки бракующимся обычно бессмысленны: "Просто окурок сигары в небольшой красивой коробочке. Можно бы еще приложить чистый листок бумаги вместо объяснения"¹. На чем повесть и заканчивается. Спрашивается, какое объяснение мог содержать чистый листок бумаги?

¹ (Сэлинджер Дж. Д. Выше стропила, плотники. - В кн.: Сэлинджер Дж. Д. Повести. Рассказы. М., 1965, с. 195)

Или другой пример, из другого произведения - рассказа "И эти губы, и глаза зеленые". Название рассказа - строка из стихотворения, напоминающая герою о его любимой женщине. И вместе с тем на протяжении всего текста настойчиво подчеркивается, что глаза у этой женщины синие-синие. Но, позвольте, почему же не зеленые, а синие?

Способны ли проникновение в подобного рода тайнопись художника, расшифровка его криптографии внести в споры об идейной направленности его творчества определенную ясность? Ведь шифруется всегда нечто очень важное! Представим же далее читателю этой книжки наши соображения по разгадке "темных мест" в "Девяти рассказах" и повестях о Глассах Сэлинджера,