Н. Ф. Бельчиков. Проблемы литературного источниковедения

С именем Николая Кирьяковича Пиксанова связана не одна отрасль нашего литературоведения. В одной он создал капитальные труды о классиках русской литературы - Грибоедове, Горьком; в другой - заложил прочные основы развития дисциплины (краеведение); в третьей - высказал ценные и плодотворные постулаты, полезные для будущего построения, например, такого раздела, как литературное источниковедение XIX в.

Целостной системы источниковедения в работах Н. К. Пиксанова нет, однако его отдельные формулировки, попутные высказывания и экскурсы в область изучения источников литературы способствовали нарастанию и распространению в сознании научной общественности источниковедческих представлений. А такая преемственность важна и сыграла большую роль в деле развития и формирования источниковедения как самостоятельной дисциплины.

Источниковедение находится в процессе становления. Его судьба была сложной. В период расцвета филологического метода источниковедение неизменно присутствовало в научных исследованиях, и легко наблюдать в ту пору смешение исследования с источниковедением, своего рода подмену исследования источниковедением. Тогда стирались границы соотнесенности науки и источниковедения.

Во времена преобладания публицистического дидактизма источниковедение отходило на задний план, и это отрицательно сказалось на развитии общественных наук, в частности и на литературоведении.¹

¹ (Проблемы архивоведения и источниковедения. Изд. "Наука", Л., 1964, стр. 257. О необходимости изжить нигилистическое отношение к источнику говорит И. Смирнов в статье "Достоверные факты - основа исторического исследования" ("Коммунист", 1962, № 3, стр. 76).)

Советскому литературоведению чуждо преклонение перед источником, мы осуждаем крохоборчество и эмпиризм. Современный исследователь глубоко проникся мыслью, что анализ источника он должен вести в плане широкого историко-литературного понимания, раскрывая как идейно-художественную сущность, так и эстетическое своеобразие литературных фактов.

Н. К. Пиксанов в те годы, когда представители старой филологической школы считали, что дело литературоведа ограничивается только тем, чтобы обследовать историю памятников, проследить их литературную судьбу, решительно отстаивал подлинный историзм и полноту изучения литературных произведений, т. е. изучения как содержания, так и поэтической формы.

Во введении к своей монографии "Творческая история "Горе от ума"" (1928) он показал задачи изучения источников литературных произведений в связи с процессом развития самой литературы, в свете понимания всех сторон и особенностей как законченных, так и первоначальных редакций произведения, не игнорируя литературоведческих принципов анализа и специфики источниковедческих вопросов (палеографического и текстологического обследования рукописей).

За последние годы начался определенный поворот к источнику. Авторы монографий начинают свои исследования с обзора и критического рассмотрения источников по изучаемым вопросам. Словом, источниковедение приобрело все права гражданства в нашей науке, только не получило систематизированного осмысления своего объекта, своих принципов и проблем, накопленных в достаточно большом количестве.

Таким образом, очередная задача в области источниковедения - это конструирование, формирование самой дисциплины, определение ее предмета, путей и принципов изучения.

Общепризнано, что всякая дисциплина должна иметь определенный объект для своего изучения.

Литературное источниковедение ставит своей задачей изучение состава историко-литературных источников и определение значения каждого вида источника для литературной науки. Н. К. Пиксанов во введении ко второму изданию своего труда "Два века русской литературы" дал исчерпывающее определение круга источников русской литературы XIX в.: "Источники суть тексты литературных произведений, письма авторов, письма к ним и письма о них, документальные биографические материалы, потом - воспоминания современников. Их-то и надо изучать в первую голову. Пособиями являются научные исследования, биографические и литературные, а также критические статьи".¹ Итак, источники и пособия, их надо различать. Эта суммарная характеристика остается и в настоящее время правильной, хотя и допускает дополнительную дифференциацию.

¹ (Н. К. Пиксанов. Два века русской литературы, Изд. 2. М., 1924, стр. 20.)

Необходимо отметить, что группа "документальные биографические материалы" в системе проф. Н. К. Пиксанова выпадает из принятой им классификации. Автор, деля все источники на группы по жанровому принципу, нарушает этот принцип, вводя в свою систему как разновидность документально-биографические материалы, т. е. определяя источник не с жанровой стороны, а двояко и с иных сторон, во-первых, по внешне-описательным, археографическим признакам (документальность), а не историко-материальным или литературно-художественным, каким является жанр, и, во-вторых,- предметно-идеологическим (биографизм), также не жанровым.

Понятно, что в связи с развитием литературы состав источников, понимание их претерпевали существенные изменения. Источники русской литератуоы XIX в. отличны от источников древнерусской литературы. Появление нового вида произведений или вхождение в научный обиход ранее неизвестных обогащают всегда представление об источниках и самое литературу, как было, например, в связи с открытием А. Н. Пыпиным в 60-е годы поошлого столетия памятников повествовательной литературы XVII в. На эту сторону дела есть указания историков литературы, например А. С. Архангельского в его работе "История литературы как наука" (Варшава, 1897. стр. 4), а также историков - Н. М. Черемисиной в работе "Библиографирование исторических источников" (Советская библиография, сб. 50, стр. 24).

Не оспаривая основной принцип членения источников, ВЫДВИНУТЫЙ более сорока лет тому назад Н. К. Пиксановым, допустимо различать источники как по техническому способу их изготовления, так и по внутренней их сущности, по характеру содержания.

По внешнему виду историко-литературные источники бывают письменные (рукописные) и печатные. Грань между печатными и рукописными источниками довольно условна. Источник, долгие годы хранившийся в архиве, опубликован. Никакого качественного изменения, став печатным, он не претерпел. Но внешний вид его стал другим. Поэтому деление источников на печатные и рукописные на основании очень четких и явных признаков все же является условным.

Первоисточником Б. В. Томашевский называет "издание или автограф, смотря по случаю".¹ Оговорка, содержащаяся в последних словах, не случайна: она отмечает реальную условность в источнике. А. С. Архангельский первоисточниками называл и рукописные материалы, и первоначальные издания.² Этим термином подчеркивается первичность, непосредственность источника как такового, в отличие от таких видов источников, как не первоначальные, а последующие издания.

¹ (Б. В. Томашевский. А. С. Пушкин. Современные проблемы историко-литературного изучения. Л., 1925, стр. 27.)

² (А. С. Архангельский. Академическое издание сочинений А. С. Пушкина (отд. оттиск из журнала "Русский филологический вестник"). Варшава, 1900, стр. 11.)

Употребляя этот термин, автор хочет отметить степень достоверности и непреложности показаний источника, подчеркнуть его значимость или относительную ценность.

Термином "первоисточник" пользовался Б. М. Эйхенбаум,¹ в недавнее время - Ю. Манн² и раньше - А. Г. Фомин. Последний в группу источников зачислял только рукописные материалы. Он писал: "Весь обширный материал для литературоведческой работы разбивается на три части:

1. первоисточники, к которым относятся сами литературные произведения, письма, документы;
2. источники - их издания;
3. пособия, которые разбиваются на
   • специальные
   • неспециальные.³

¹ (Б. Эйхенбаум. Основы текстологии. В кн.: Редактор и книга. Сб. статей. Вып. III, изд. "Искусство", М., 1962, стр. 42.)

² ("Новый мир", 1965, № 3, стр. 250.)

³ (А. Г. Фомин. Путеводитель по библиографии, биобиблиографии, историографии, хронологии и энциклопедии литературы. ГИХЛ, Л., 1934, стр. 43.)

Как видим, классификация А. Г. Фомина, сформулированная десятью годами позднее работы Н. К. Пиксанова, не уточнила вопооса и не внесла нового.

П. Н. Берков в своей работе "Введение в технику литературоведческого исследования" присоединился к определению Н. К. Пиксанова, но дополнил его перечень такими видами: дневники и воспоминания авторов, дневники их современников, интервью, отчеты о беседе автора с журналистом, отчеты о выступлении писателя, кинофильмы.¹ Однако к этому перечню следует прибавить еще и такие виды источников, как автобиографии, авторецензии, высказывания писателей о своем творчестве (писатели о литературном труде), критические статьи писателей (писатели о писателях), цензурные материалы (отзывы цензоров, цензурных учреждений и т. д.), личные библиотеки писателей, фотографии.

¹ (П. Н. Берков. Введение в технику литературоведческого исследования. Учпедгиз, 1955, стр. 51.)

П. Н. Берков отстаивает надобность выделения первоисточников, мотивируя это так: "Как бы точно ни было печатное издание, оно не может заменить непосредственного рукописного текста или по крайней мере его фотографического или фототипического воспроизведения. Поэтому деление изучаемого материала на первоисточники и источники необходимо".¹

¹ (П. Н. Берков. Введение в технику литературоведческого исследования. Учпедгиз, 1955, стр. 52.)

Он причисляет к первоисточникам как тексты произведений писателей, так и эпистолярные, биографические и мемуарные материалы, автобиографии, дневники, записные книжки, если они сохранились в рукописях (или гранках). Доступные только в печатной форме, те же материалы, по его мнению, являются просто источниками.

Совершенно правильно и суждение П. Н. Беркова о том, что понятие "первоисточник", "источник" и "пособие" условны и их в каждом конкретном случае приходится применять в зависимости от надобности. "Всякий раз придется специально определять, что в данном случае является источником и что пособием,- говорит П. Н. Берков.- Так при изучении, например, вопроса о критическом реализме статьи Белинского. Чернышевского и Добролюбова о русских писателях 40-х и 50-х годов XIX в. должны рассматриваться как источник или первоисточник, тогда как при изучении, например, Гоголя или истории русской повести они законно будут считаться пособиями".¹

¹ (П. Н. Берков. Введение в технику литературоведческого исследования. Учпедгиз, 1955, стр. 54.)

Соглашаясь с указанием проф. П. Н. Беркова на переходящее, двоякое значение видов источников (источник в одном смысле, пособие в другом отношении), мы не можем принять обязательным постоянное отделение первоисточников от источников. По нашему мнению, основное членение правильно намечает проф. Н. К. Пиксанов - это источники и пособия.¹ Первоисточники могут быть, но не всегда. В том случае, когда в руках исследователя сосредоточены все виды источников, он имеет возможность выделить первоисточники, охарактеризовать их и по достоинству оценить. Разумеется, такое деление (первоисточники и просто источники) уточняет дело, вносит большую конкретность в исследовательский процесс. На практике же это членение редко проводится. Часто наблюдаем безразличие в терминологии и путаницу основных понятий и терминов. Не различают также оригинал и копии, редакции и варианты.

¹ (Мы не коснулись взглядов по этому вопросу других исследователей, например акад. В. Н. Перетца, проф. С. Н. Валка, так как исчерпывающего историографического обзора не даем.)

Тексты, самые художественные произведения, должны быть основным материалом в работе историка литературы. Однако на практике некоторые "неискушенные", начинающие ученые в целях ускорения и более быстрого познания вопроса стремятся узнать раньше не самого писателя по его произведениям, а мнение о нем критиков и исследователей. От этого ошибочного шага предостерегает проф. Н. К. Пиксанов.

Зная о распространенном среди начинающих исследователей предпочтении пособий (взгляды и суждения других исследователей). Н. К. Пиксанов обосновал важность источников. "Часто бывает, что неопытный работник прежде всего выискивает в собранной литературе статью авторитетного историка или критика и, запасшись от него готовыми взглядами, нанизывает на них факты. Часто предпочитают изучать критиков, а не поэтов, и происходит "заочное знакомство с писателем". Такие приемы вредны для работы.

На первом месте должны стоять источники, а пособия только на втором... Их-то (т. е. источники,- Н. Б.) и надо изучать в первую голову".¹

¹ (Н. К. Пиксанов. Два века русской литературы, стр. 20.)

Область пособий, полезных для литературоведа, очень обширна. Материалы всех разделов литературоведения, как и истории философии, экономики, статистики, политической экономии, истории искусств, не говоря уже о трудах классиков марксизма-ленинизма,- все они могут стать источниками и пособиями в ходе изучения того или иного вопроса.

Трудно заранее предсказать, какие источники будут потребны исследователю литературы. В широком смысле слова источниками, равно важными для ученого, будут и "Фауст" Гете, и "Критика чистого разума" Канта, и "Эстетика" Гегеля, и трактат Юстуса Мозера "О кулачном праве".

Одни из них ("Фауст") являются художественными интерпретациями тех же самых взглядов и воззрений, какие научно выражали Кант (философ) и Мозер (юрист).

Таков исторический закон: одни и те же мысли, чувства, потребности социальной жизни эпохи выливаются как в отвлеченные изложения, трактаты, так и в изумительные художественные бессмертные творения поэтов.

Всякий источник (книга или документ) может быть или средством в научной работе, т. е. служить материалом для научных построений, или предметом специального изучения. Но источник бывает и элементом беллетристики, т. е. входит в ткань художественного произведения, чаще всего - исторического романа. Таковы три аспекта источниковедческого анализа.

Источник входит в литературу через художественно-литературное произведение. Анализ ткани произведения - путь к определению источника и познанию его функции в произведении. Источник "прозябает", пока он покоится в архиве или существует на страницах печатных публикаций. Но он оживает и блестит всеми красками, когда писатель вплетает его в ткань своего произведения. В произведении источник приобретает другое качество - литературно-поэтическое и общественное. Разумеется, не всякий жанр воспринимает источник и не всякий писатель опирается на источник, ибо чаще всего писатель использует автобиографизм.

Однако история литературы знает немало примеров, когда писатель свое повествование строит на историко-литературных материалах. А. Тибоде в своей "Истории французской литературы" говорит: "В отличие от большей части других романов "Жан Кристоф" построен не на автобиографии, а на биографии, вернее на кусочках биографий немецких музыкантов, которые Р. Роллан соединил ловкой и удачной автогенной сваркой".¹

¹ (Цитируется по статье Г. В. Рубцовой "Источники образа Жана Кристофа в романе Р. Роллана" (в кн.: Вопросы творческой истории литературного произведения. Изд. ЛГУ, 1964, стр. 222).)

Жанр исторического романа особенно дружен с источниками. Естественно, что исследователи творческой истории романов, например, Л. Толстого, проблеме использования писателем исторических источников, принципам работы над таким материалом неизбежно уделяют специальное внимание.¹ Исследователи выясняют особенности приемов использования источников писателями, ибо эта сторона имеет существенное значение для определения поэтической сущности произведения и мастерства писателя,² проявляющихся в претворении источника в литературно-эстетический факт.

¹ (Л. Мышковская. Работа Толстого над произведением. Изд. "Федерация", 1931 (глава "Источники повести и отношение Толстого к ним"), стр. 5-42.)

² (Э. Е. Зайденшнур. Принципы использования исторических материалов. В кн.: Л. Н. Толстой. Сб. статей. Горький, 1960, стр. 189-229.)

Другое направление источниковедческого анализа сосредоточено на изучении источника как материала для исследования. Это - обширнейшая и многообразная область использования историко-литературных материалов в процессе изучения классической русской литературы во всем ее многообразии, начиная с элементов литературы и кончая закономерностями ее развития. Об этом аспекте нет надобности здесь говорить подробно.

Третий аспект предусматривает изучение источника как такового в смысле освещения его жанровых особенностей и историко-литературного значения. Здесь - непочатый край работы, сулящей много ценных и значительных открытий. Такие источники, как материалы к романам, замыслы писателей, письмо, мемуар, дневник, ждут исследователей. У нас редки еще опыты таких изучений, как работа акад. М. П. Алексеева "Письма И. С. Тургенева",¹ статьи о письмах Пушкина проф. Н. Л. Степанова² и др. Н. К. Пиксанов, хотя и попутно, но уделил внимание еще в 20-е годы значению мемуаров и писем как источников для построения науки. В предисловии ко второму изданию "Два века русской литературы" (1924) Н. К. Пиксанов, как опытный вожатый, предупреждал молодых ученых от "невольных искажений истины" в мемуарах и наставлял проверять показания мемуаристов "перекрестным допросом и сопоставлением" с другими документами. Ценны и замечания Н. К. Пиксанова о дружеском письме и значении его как исторического источника. Наиболее значительным и плодотворным фактом вторжения Н. К. Пиксанова в процесс строящейся в 20-е годы заново нашей науки была формулировка творческой истории крупных художественных произведений как назревшей задачи, выдвинутой им в 1924 г. в предисловии к книге "Два века русской литературы" (изд. 2-е).

¹ (И. С. Тургенев, Полное собрание сочинений и писем, Письма, т. I, Изд. АН СССР, М.- Л., 1961, стр. 15-143.)

² (Н. Л. Степанов. Письма Пушкина как литературный жанр. В сб.: Поэты и прозаики, изд. "Художественная литература", М., 1966, стр. 91-100.)

Позднее, в 1928 г., он осуществил свою идею в богато аргументированной, широко известной монографии "Творческая история комедии "Горе от ума"".

Начинание Н. К. Пиксанова позднее стало широким путем изучений как в области классической, так и советской литературы. Свыше 3 тысяч опытов исследований творческих историй произведений русской литературы насчитывается в настоящее время, по регистрации самого Н. К. Пиксанова.

Налицо удача, и она тем ценнее, что почин не остался единичным, а приобрел широкий размах и тем самым оказал творческое воздействие на развитие нашей науки.

Есть и еще одна грань в деле анализа источников. Источник, прежде чем войти в научный обиход, должен быть подвергнут и обычно подвергается экспертизе в смысле установления его подлинности и достоверности. Ведь подлинность документа - ручательство за достоверность источника (хотя и не всегда). Чаще всего эту операцию проделывает археограф или архивист, определяя документальную сторону источника. Нередко такую экспертизу вынужден бывает проводить и сам литературовед, встречаясь с фактами "подделок", литературных фальшивок.

Проблема достоверности источника, проблема сохранности писательских архивов в барских усадьбах освещалась также в работах нашего юбиляра, например в работе "Грибоедов и старое барство" (М., 1926, стр. 10).

Таковы аспекты источниковедческого анализа, представляющие собой этапы конкретно-исторического познания изучаемых литературных явлений. Овладение приемами анализа источников может служить хорошей школой, преддверием к подлинной научно-исследовательской работе, служению которой посвятил себя Н. К. Пиксанов.