Е. Г. Бушканец. Журнал "Слово" и царские жандармы

В январе 1878 г. в Петербурге начал выходить ежемесячный журнал "Слово". Он возник в результате объединения двух изданий - научно-популярного журнала "Знание" и газеты "Молва". При этом издатель "Молвы" А. А. Жемчужников стал издателем нового журнала, а издатели-редакторы "Знания" И. А. Гольдсмит и Д. А. Коропчевский - его редакторами. Финансировал новое издание миллионер-золотопромышленник К. М. Сибиряков, ставший соиздателем журнала.

Исследователи русской журналистики почти единодушно прошли мимо "Слова". Ни в учебниках по истории журналистики второй половины XIX в.,¹ ни в капитальных "Очерках по истории русской журналистики и критики", изданных Ленинградским университетом,² "Слово" даже не упоминается. Единственная работа, посвященная этому журналу (она принадлежит перу В. Е. Евгеньева-Максимова), была опубликована в 1930 г.³

¹ (В. А. Алексеев. История русской журналистики (1860-1880 гг.). Изд. ЛГУ, Л., 1963; Б. И. Есин. Русская журналистика 60-80-х годов XIX века. Изд. МГУ, М., 1963.)

² (Второй том этого издания, посвященный критике и журналистике второй половины XIX в., вышел в свет в 1965 г.)

³ (Судьбы журнала "Слово" в связи с революционными выступлениями 70-80-х годов. В кн.: В. Евгеньев-Максимов и Д. Максимов. Из прошлого русской журналистики. Л., 1930, стр. 255-303.)

В. Е. Евгеньев-Максимов ставил перед собой задачу проследить так называемую "внешнюю" историю "Слова", под которой он понимал историю взаимоотношений редакции с правительственными органами. Из архива Главного управления по делам печати Евгеньеву-Максимову удалось извлечь интересные документы, воссоздающие картину преследований прогрессивного журнала чиновниками цензурного ведомства.

Было, однако, еще одно ведомство, проявлявшее особый интерес к "Слову". Ведомство это - Третье отделение. Третье отделение подозревало, что редакторы "Слова" связаны с революционным подпольем, что они содействуют выпуску нелегальных изданий и что они печатают в журнале под псевдонимами статьи участников антиправительственных организаций. Подозрения эти не были лишены оснований.

В 1885 г., находясь уже в эмиграции, И. А. Гольдсмит так рассказывал о времени, когда рождался журнал: "Социалисты, считая, что ничего нельзя сделать для народа, не будучи знакомыми с его нуждами и с его жизнью, посвятили себя тогда изучению народа и пропаганде социалистических идей посредством прямого общения с крестьянами и рабочими. Тысячи молодых людей покинули столицы и отправились по деревням, чтобы наблюдать эту незнакомую им жизнь и собрать факты относительно печального и ненормального положения народа". Именно в кругу членов "социалистической партии" редакция "Слова" и решила, свидетельствует Гольдсмит, искать своих будущих авторов. "Среди этой молодежи нетрудно было найти талантливых людей, которые не отказались бы поделиться с публикой своими наблюдениями и исследованиями... Редакция "Слова" и обратилась к некоторым из пропагандистов, а также и находившихся за границей эмигрантов с предложением о сотрудничестве",- писал он.¹

¹ (И. А. Гольдсмит. Из прошлого нашей журналистики. "Минувшие годы", 1908, № 12, стр. 93-94.)

Участие в журнале "пропагандистов" и "эмигрантов" отмечает и И. И. Ясинский. Ясинский пришел в "Слово" в феврале 1878 г. обозревателем научного отдела и вскоре стал помощником одного из редакторов - Коропчевского. Ясинский сообщает, что в "Слове" сосуществовали два направления - "народническое" и "строго научное" (к нему он относит себя вместе с Д. А. Коропчевским и Н. И. Зибером). "Вражды между тем и другим течением...,- утверждает Ясинский в одном месте,- не было". В другом же отмечает "трения, которые принимали в журнале иногда очень острый характер".¹ Говоря так, Ясинский имеет в виду разные периоды истории журнала - никакого противоречия между приведенными высказываниями нет. В 1878 и до осени 1879 г. столкновений между литераторами-радикалами (сторонниками "строго научного", по определению Ясинского, направления) и революционно настроенными сотрудниками не было. С осени же 1879 г. между ними развернулась напряженная борьба за ключевые позиции в журнале. И хотя Ясинский не был в курсе всех связей с сотрудничавшими в журнале революционерами (эти связи поддерживали издатель журнала А. А. Жемчужников и один из его редакторов - Гольдсмит), он, разумеется, кое-что знал. В частности, Ясинский назвал одного из представителей "народнического" направления в журнале - Д. А. Клеменца.

¹ (И. Ясинский. Роман моей жизни. Книга воспоминаний. ГИЗ, М.- Л., 1926, стр. 131, 150.)

В период "хождения в народ" Д. А. Клеменц сотрудничал в журнале "Знание". В "Знание" он присылал свои корреспонденции и из-за границы, куда он уехал в 1875 г.¹

¹ (Д. А. Клеменц. Из прошлого. Л., 1925, стр. 132, 158. По ошибке журнал "Знание" Клеменц называет "Словом". Ошибка эта сама по себе показательна и свидетельствует о близости Клеменца к "Слову".)

В январе 1878 г. Клеменц был вызван в Россию в связи с планами освобождения некоторых из осужденных по процессу 193-х.¹ Оказавшись в Петербурге, он сразу же под псевдонимом "П. Топорнин" начинает сотрудничать в "Слове". В февральской книжке появляется его статья "Университетский вопрос в Германии", в мартовской и апрельской ему принадлежит журнальное обозрение, в майской он печатает "Задачи народной литературы" (под термином "народная литература" в статье понималась научно-популярная литература).

¹ (Ш. М. Левин. Дмитрий Александрович Клеменц. М., 1929, стр. 57-59.)

Статьи Клеменца появились в обстановке, когда внимание общества было приковано к делу Веры Засулич. Известно, что 31 марта 1878 г. В. И. Засулич была оправдана судом присяжных и освобождена из-под стражи. Возбужденная толпа молодежи у здания суда встретила ее рукоплесканиями и понесла на руках. Жандармы, для которых оправдательный приговор явился полной неожиданностью, пытались оттеснить молодежь и вновь арестовать осужденную. В начавшейся свалке под выстрелы жандармов, стоны и вопли раненых Засулич была увезена друзьями. За короткий срок она переменила несколько "приютов".¹ По свидетельству Н. К. Буха, первоначально Засулич была укрыта в квартире А. Жемчужникова, которого он называет фактическим редактором "Слова".² В мае 1878 г. Засулич в сопровождении Клеменца выехала за границу. Сотрудничество Клеменца-"Топорнина" в "Слове", таким образом, неожиданно оборвалось.

¹ (В. Засулич. Воспоминания. М., 1931, стр. 71.)

² (Н. К. Бух. Воспоминания. М., 1931, стр. 164.)

Причастность редакции "Слова" к укрывательству В. И. Засулич осталась Третьему отделению, по-видимому, неизвестной. Весной 1878 г. "Слово" привлекло внимание этого учреждения по другому поводу. Когда в марте этого года в Петербурге появилась нелегальная газета "Начало", политическая агентура была мобилизована на поиски издателей антиправительственной газеты и подпольной типографии, в которой она печаталась. Было усилено наблюдение за "подозрительными лицами", подслушивались разговоры учащейся молодежи, тщательно фиксировались всякого рода слухи. В агентурном донесении № 457 от 27 апреля 1878 г. отмечалось: "В кругу студентов утверждают, что помещенная в № 1 социалистического журнала "Начало" статья, озаглавленная "Очерк социалистического движения на Западе", составлена Софией Гольдсмит и редактирована А. Ольхиным, а также что помещенная в № 2 того же журнала статья, заключающая в себе общий политический обзор и выставляющая в ложном виде политические действия правительства, тоже принадлежат А. Ольхину".¹

¹ (ЦГАОР, ф. 109 - Третьего отделения, секретный архив, оп. 1, ед. хр. 748, л. 1.)

Непосредственно "Слово" в донесении, как мы видим, не упомянуто, но самая мысль о близости редакции журнала к подпольному изданию проведена довольно последовательно: Софья Гольдсмит - жена одного из редакторов "Слова", А. А. Ольхин - его сотрудник (в февральской книжке "Слова" было напечатано его стихотворение "Бежали в страхе вы..."; уже после получения Третьим отделением приведенного донесения в майском номере "Слова" появилось стихотворение Ольхина "Нашим поэтам").

Как известно, установить издателей "Начала", обнаружить подпольную типографию, в которой эта газета печаталась, Третьему отделению не удалось. Но редакция "Слова" с тех пор оказалась в сфере пристального внимания этого учреждения.

4 августа 1878 г. в Петербурге на улице средь бела дня был заколот шеф жандармов Н. В. Мезенцев. "Злоумышленник" (им был выдающийся деятель революционного подполья - С. М. Кравчинский) благополучно скрылся. А некоторое время спустя в столице появилось новое революционное издание, сменившее "Начало",- журнал "Земля и воля". В первом номере журнала значительное место занимали материалы, связанные с убийством Мезенцева; специально этому событию было посвящено стихотворение "У гроба".

Осенью 1878 г. тайные агенты буквально вьются вокруг редакции "Слова". 9 октября поступает первое агентурное донесение: "Имеются сведения, будто бы редакция журнала "Слово" по почину Гольдсмитов производит в кругу своих знакомых и в кругу учащейся молодежи негласный денежный сбор ... на вспомоществование политических преступников и на поддержание революционной пропаганды".¹ Через четыре дня, 13 октября, эти сведения уточняются: "Сбор был начат по почину супругов Гольдсмит, Коропчевского и Жуковского (тоже входящих в состав редакции "Слова"), которые собирали деньги преимущественно между литераторами и присяжными поверенными... Когда студенты, выписывающие "Слово", большей частью в рассрочку, являлись в контору редакции, то конторщик Долганов прямо просил пожертвовать и, отмечая пожертвования на особом листе, говорил, что он отмечает для вида под предлогом подписки на новое издание сочинений Писарева".² Всего, по агентурным данным, редакцией "Слова" было собрано более тысячи рублей.

¹ (ЦГАОР, ф. 109 - Третьего отделения, секретный архив, оп. 1, ед. хр. 748, л. 3.)

² (ЦГАОР, ф. 109 - Третьего отделения, секретный архив, оп. 1, ед. хр. 748, лл. 6-7.)

В середине октября 1878 г. было перлюстрировано письмо из-за границы на имя И. А. Гольдсмита для передачи жене. Хотя неизвестная корреспондентка сурово осуждала террор и считала необходимым добиваться конституции мирным путем, текст письма был доложен царю. В составленной Третьим отделением справке говорилось: "По частным сведениям, супруги Гольдсмит подозреваются в том, что они будто бы содействуют тайному печатанию революционных брошюр; но последнее сведение до настоящего времени никакими положительными фактами не подтвердилось". 30 октября Александр II на донесении Третьего отделения наложил резолюцию: "Иметь их под наблюдением".¹

¹ (ЦГАОР, ф. 109 - Третьего отделения, секретный архив, оп. 1, ед. хр. 819, лл. 4-5.)

Наблюдение это, считало Третье отделение, должно было помочь раскрыть редакцию подпольного органа - "Земли и воли". 11 ноября поступили первые сведения. В агентурной записке № 1143 говорилось: "Софья Гольдсмит, разговаривая с близкими своими знакомыми, сказала, что в числе главных сотрудников журнала "Земля и воля" состоят Ольхин, литераторы Сильчевский и Песковский и зять Корниловых, служащий в Сенате Николай Федорович Жохов, которому, по словам Гольдсмит, принадлежат помещенные в вышеупомянутом журнале заметки, касающиеся правительственных распоряжений. Сильчевский, кажется, не находится в настоящее время в Петербурге; судя по некоторым намекам Гольдсмит, можно предполагать, что Сильчевский доставляет свои статьи непосредственно в контору журнала "Слово"".¹ Нового шефа жандармов А. Р. Дрентельна полученные сведения чрезвычайно обрадовали. На агентурной записке сохранилась его резолюция: "Известие это очень важно. Надо накрыть эту публику, но хорошенько обдумавши план. Надо наблюдать за знакомыми Ольхина и выследить их".

¹ (ЦГАОР, ф. 109 - Третьего отделения, секретный архив, оп. 1, ед. хр. 748, л. 8.)

Какой же план, "хорошенько обдумавши" возможные действия, избрал Дрентельн? Секретный сотрудник Третьего отделения должен был сблизиться с неким Велижаровым, который был, по данным этого учреждения, любовником Софьи Гольдсмит, и через него получить необходимые сведения. Через месяц, 13 декабря, этот сотрудник доносил: "Лаборант Технологического института Велижаров, находящийся с женой редактора журнала "Слова Софьей Гольдсмит в интимных отношениях, в разговоре с одним лицом агентуры (товарищем Велижарова по Технологическому институту) сообщил, что означенная Гольдсмит высказывала ему, что стихотворение "У гроба", помещенное в № 1 "Земли и воли", написано присяжным поверенным Александром Ольхиным. При этом Гольдсмит коснулась таких подробностей, что, кроме этого стихотворения, Ольхин предполагал поместить в том же номере еще и другое, переделанное им из краткостишия под заглавием "Над родной могилой", помещенного в журнале "Дело" за апрель месяц сего года, автором которого он же, Ольхин, и помещение которого в одном и том же номере с стихотворением "У гроба имело целью провести параллель между двумя событиями смерти: с одной стороны, заключенной по политическому делу и с другой - генерала Мезенцева, считавшегося как бы виновником этого заключения. Предположение это не осуществилось из опасения, что по этому переделанному стихотворению могли бы догадаться об авторе стихотворения "У гроба"".¹ 17 декабря от того же агента последовало дополнительное донесение: "Софья Гольдсмит говорила, что в стихотворении этом, кроме переделки заглавия и небольшой его переделки, была вставлена еще одна строфа, в которой было проведено сравнение того впечатления, какое пропагандисты могли чувствовать, с одной стороны, по поводу смерти своей сообщницы и с другой - по поводу смерти генерала Мезенцева".²

¹ (ЦГАОР, ф. 109 - Третьего отделения, секретный архив, оп. 1, ед. хр. 748, лл. 11 и 18.)

² (ЦГАОР, ф. 109 - Третьего отделения, секретный архив, оп. 1, ед. хр. 748, л. 14.)

В отношении Ольхина эта информация вполне соответствовала истине: Ольхин действительно был автором стихотворения "У гроба". Каких-либо других данных через Велижарова Третьему отделению, однако, получить не удалось: "обдуманный" план Дрентельна неожиданно лопнул. Гольдсмит был предупрежден революционерами о наблюдении за ним, бросил все дела по "Слову" и срочно покинул Петербург. Через некоторое время он был арестован в Москве и выслан на север.

Зимой 1879/1880 г. Третье отделение предприняло новую попытку раскрыть связи редакции "Слова" с антиправительственным подпольем.

В июле 1879 г., как известно, состоялся Воронежский съезд "Земли и воли", после которого общество раскололось на две организации - "Народную волю" и "Черный передел". С осени 1879 г. народовольцы предпринимают усиленные попытки вытеснить из "Слова" Коропчевского и его сторонников, стремясь захватить журнал в свои руки.

Особые заслуги в борьбе за "Слово" принадлежат А. И. Иван-чину-Писареву. Друг Клеменца и Кравчинского, участник "хождения в народ" и один из организаторов знаменитых саратовских поселений, Иванчин-Писарев сразу после образования "Народной воли" вошел в ее ряды. Он активно сотрудничал в подпольном журнале "Народная воля", а с лета 1880 г., по решению Исполнительного комитета, стал одним из редакторов нелегального революционного органа.

В то же время он взял на себя, пишет В. Н. Фигнер,- "под псевдонимом Зыбина работу "заводить и поддерживать связи в обществе", как мы тогда говорили о создании вокруг организации сочувственного окружения".¹ Иванчин-Писарев, в частности, вошел в "Слово" и, по его собственным словам, в 1880 г. под именем Николая Александровича Зыбина стал членом редакции этого журнала.²

¹ (В. Н. Фигнер. По поводу исследовательской работы Д. Кузьмина "Народовольческая журналистика". В кн.: Д. Кузьмин. Народовольческая журналистика. М., 1930, стр. 259.)

² (Автобиография А. И. Иванчина-Писарева. В ст.: С. Мстиславский. Памяти А. И. Иванчина-Писарева. "Скифы", 1917, кн. 1, стр. 249.)

В "Слове" в это время сотрудничали народовольцы Н. И. Кибальчич, П. Ф. Якубович, близко стоявший к революционным кругам и участвовавший в нелегальных изданиях С. Н. Кри-венко, политический эмигрант Н. П. Цакни, революционный публицист В. В. Берви-Флеровский и др.

В декабре 1879 г. редакции "Слова" за статьи "Диалектика в ее применении к науке" и "Задача западноевропейской цивилизации и современная Франция" в ноябрьской книжке журнала было объявлено предостережение. Декабрьская книжка сразу привлекла внимание Третьего отделения. В одном из документов обращалось внимание на "двусмысленную краткость" примечания к сообщениям о покушении 19 ноября 1879 г. на Александра II. Редакция "ограничилась только перепечаткою трех телеграмм, не сопроводив их хотя бы краткими комментариями, поясняющими взгляд редакции на это грустное и зверское по замыслу и целям событие", а только заметила в примечании к последней телеграмме, что "читателям уже известно то радостное чувство, с каким было встречено столичным населением известие об избавлении государя императора от угрожавшей ему опасности". Третье отделение увидело в этом признак того, что "партия, выразителем мнения которой служит "Слово", в последнее время окрепла и приобрела большую смелость".¹

¹ (ЦГАОР, ф. 109 -Третьего отделения, секретный архив, оп. 1, ед. хр. 2219, лл. 1-2.)

В агентурном донесении № 2158 от 13 декабря отмечалось, что напечатанное в той же декабрьской книжке стихотворение "Последняя воля" "в кругу учащейся молодежи распространяется в большом количестве экземпляров". Молодежь восприняла стихотворение, говорится в донесении, как прощание с товарищем, идущим на казнь.¹

¹ (ЦГАОР, ф. 109. Третьего отделения, секретный архив, оп. 1, ед. хр. 2219, л. 3.)

Еще в начале декабря в Третьем отделении был составлен список "членов-сотрудников" редакции журнала "Слово". В него вошли Д. А. Коропчевский, А. А. Жемчужников, В. И. Жуковский, В. Н. Майнов, Д. Л. Михаловский, Б. П. Онгирский (Ленский), В. В. Чуйко и Э. А. Фирстендих.¹ Некоторое время спустя появилась "Записка о сотрудниках журнала "Слово"". В "Записке" (она датирована 24 декабря 1879 г.) говорилось: "На основании существующего второй уже год в среде учащейся молодежи упорного слуха, а также на основании прямых указаний от лиц, имеющих непосредственные отношения с редакцией журнала "Слово", было уже сообщено относительно предполагаемых сношений помянутой редакции с тайной типографией". Из числа "лиц, состоящих сотрудниками "Слова" и известных по своей неблагонадежности", по утверждению автора "Записки", особенного внимания заслуживают Фирстендих и Лангауз. "Оба они, не состоя литературными сотрудниками "Слова", посещают контору, причем Фирстендих, выдавая себя за присяжного поверенного, вовсе не занимается адвокатурою, за исключением приводимых им в порядок денежных дел сосланных (высланы, кажется, из Москвы) Гольдсмитов... Точно так же Лангауз вовсе не занимается литературою, находится в тесных сношениях с редакцией "Слова", причем замечено, что он имеет контору, часто приезжает в Петербург для свиданий с Жемчужниковым и Коропчевским, причем время его приезда совпадает, как это было замечено, с появлением в Петербурге революционных изданий. По сведениям, полученным от знакомых сообщающего в Москве, Лангауз и там в местном обществе возбуждает подозрение своей деятельностью. Сообщающий надеется иметь дальнейшие из Москвы сведения в конце этого месяца".²

¹ (ЦГАОР, ф. 109. Третьего отделения, секретный архив, оп. 1, ед. хр. 2219, л. 4.)

² (ЦГАОР, ф. 109. Третьего отделения, секретный архив, оп. 1, ед. хр. 2219, лл. 9-10.)

"По полученным ныне,- говорилось в другом документе Третьего отделения,- от другого лица, известного агентуре и имеющего непосредственное знакомство как с редакцией "Слова", так и с Лангаузом, сведениям он, Лангауз, в кругу московской интеллигенции слывет за радикала, имеющего знакомство с революционерами".¹

¹ (ЦГАОР, 3-я экспедиция, оп. 164, ед. хр. 777, л. 14.)

В начале января 1880 г. было решено произвести обыски у Коропчевского, Онгирского и Фирстендиха в Петербурге и у Лангауза в Москве. У Коропчевского, Онгирского и Лангауза ничего "противузаконного и предосудительного" найдено не было, Фирстендиха же вообще по имевшемуся в Третьем отделении адресу не нашли.¹ Тогда Третье отделение учредило надзор за издателями "Слова" К. Сибиряковым и А. Жемчужниковым. В конце апреля 1880 г. последовали распоряжения Петербургскому градоначальнику о надзоре за Жемчужниковым и Самарскому губернатору - за Сибиряковым.² Как видно из их ответов (соответственно от 8 и 12 мая), ничего интересующего Третье отделение они сообщить ему не смогли.³

¹ (ЦГАОР, 3-я экспедиция, оп. 164, ед. хр. 777, лл. 14-19.)

² (ЦГАОР, 3-я экспедиция, оп. 165, ед. хр. 460, лл. 6 и 9.)

³ (ЦГАОР, 3-я экспедиция, оп. 165, ед. хр. 460, лл. 15 и 17. Следует иметь в виду, что К. М. Сибиряков был настроен весьма оппозиционно и материально поддерживал революционеров. См. свидетельство Д. И. и М. И. Ульяновых в кн.: Воспоминания о В. И. Ленине, т. I. Госполитиздат, М., 1956, стр. 52-53.)

В августе 1880 г. Третье отделение, как известно, было ликвидировано. Все попытки этого учреждения на протяжении двух с половиной лет раскрыть связи редакции "Слова" с революционным подпольем не привели, таким образом, к каким-либо существенным результатам.

Лишь источники совершенно другого происхождения позволяют сейчас раскрыть сотрудничество в "Слове" "нелегальных" литераторов из числа землевольцев и народовольцев. Рассмотрение этих источников - предмет особого сообщения.