Аль-Газаль

(Аль-Газаль (770-864). Выдающийся поэт и дипломат при кордовском дворе. Согласно преданию, поэт дважды ездил с дипломатической миссией к норманнам, причем сумел выполнить свою посольскую задачу, воспользовавшись чувствами норманнской королевы, полюбившей красивого и воспитанного поэта.)

"Когда в мое сердце вошла любовь..." (Перевод М. Петровых)

Когда в мое сердце вошла любовь,
От прежних страстей не осталось примет.

Норманнку-язычницу я полюбил, 
Ее красота - лучезарный рассвет.

Но чудо живет в чужедальном краю, 
Куда не найдешь, не отыщешь след.

Как юная роза, она хороша,
В жемчужные росы цветок разодет.

Она мне дороже и сладостней всех, 
Вдали от любимой мне жизни нет.

С другими сравнить ее - значит солгать, 
А ложь непривычна мне с малых лет.

Любимая шутит: "Твои виски 
Белы, словно яблони вешней цвет!"

А я отвечаю: "Ну что ж, не беда, - 
Иной жеребенок с рожденья сед".

Смеется она, а ведь я и хотел, 
Чтоб рассмешил ее мой ответ.

"Я люблю тебя..." (Перевод Б. Шидфар)

"Я люблю тебя", - лгунья твердит без стыда, 
Хоть давно поседела моя борода;

Но я знаю: не любит никто старика, 
Легковерных обманешь, меня ж - никогда.

Кто поверит тебе, коль похвалишься ты, 
Что на ветер надета тобою узда,

Что замерз полыхающий жарко огонь 
Иль охвачена пламенем в речке вода?

"Ты с забвеньем вечным..." (Перевод Б. Шидфар)

Ты с забвеньем вечным не смирился, 
Хоть уж близок час твоей кончины.

Повелел воздвигнуть на кладбище 
Каменные плиты-исполины.

Как тебя тщеславье ослепило! 
Видишь - смерть витает над тобою.

Неужели хочешь и в могиле 
Над чужой глумиться нищетою?

Встали рядом - пышная гробница 
И раба нагого погребенье;

Но законы смерти справедливы:
Всех удел - могильный червь и тленье,

Как же мне с судьбой не примириться? 
Вижу я, напрасны ухищренья:

Те дворцы, что строились веками, 
Бури разрушают за мгновенья.

Проросла трава в костях истлевших. 
Как теперь узнаешь среди праха

Богача и нищего бродягу, 
Воина, певицу иль монаха?

Где надеждой сердце трепетало, - 
Ныне лишь сырой песок и глина,

Как узнать эмира и вельможу, 
Различить раба и господина?

Нищего рассыпались лохмотья, 
И парча румийская истлела.

Как узнать, кого нужда терзала,
Кто в шелках бесценных нежил тело?

Всех поглотит алчная могила. 
Все уснут до часа Воскресенья.

Что же стоит знатность и богатство, 
Если нам от смерти нет спасенья?

"К тебе невежда..." (Перевод Б. Шидфар)

К тебе невежда, льстец и мот 
Бегут, едва блеснет восход,

За подаянием к тебе 
Спешат гадатель, виршеплет.

Лжецов, бездельников, глупцов 
В твоих покоях - жадный рой;

И каждый норовит развлечь 
Тебя пустою болтовней.

Но ты им в лица посмотри - 
Кто их, скажи, людьми назвал?

Вот морда хитрая лисы, 
Вот волка хищного оскал,
 
Вот злой шакал, а вот хорек, 
А этот - словно жирный кот,

Что изготовился к прыжку 
И мышь в потемках стережет.

"Двое сватов прислали..." (Перевод Б. Шидфар)

"Двое сватов прислали, - сказал мне отец, - 
Оружейник-бедняк и сосед наш купец.

Хоть немолод купец, но он щедр и богат, 
Он жене молодой угождать будет рад.

Ты ведь любишь наряды - и шелк и парчу, 
Не упрямься - отдам я тебя богачу".

Не сердись, мой отец, - если все решено, 
Значит, век мне с купцом горевать суждено.

Хоть и знаю, что жизнь с бедняком не легка, - 
Легче бедность терпеть, чем любовь старика.

"Когда на дружеском пиру..." (Перевод. М. Петровых)

Когда на дружеском пиру мы допили вино,
Под мышку взяв пустой бурдюк и распалив отвагу,

Я к винной лавке подошел, хозяина позвал, - 
Тот рысью побежал ко мне, не убавляя шагу.

Он дни и ночи служит тем, кто тешится гульбой, 
Кто ценит выше всех даров наполненную флягу.

Я крикнул властно: "Эй, живей!" Он налил мне вина, 
Я плащ и платье дал в залог за пламенную влагу.

"Но дай мне что-нибудь надеть, - торговцу я сказал, - 
Я ни с одной из жен моих, клянусь, в постель не лягу,

Пока с тобой не разочтусь!" Но я ему солгал, 
Аллах свидетель, - я солгал, я обманул беднягу.

Вернулся я в кружок друзей с тяжелым бурдюком, 
И мы смеялись, говоря, что мой обман ко благу.

"Клянусь Аллахом..." (Перевод. М. Петровых)

Клянусь Аллахом я, что стало мне завидно
На тех, что по земле свой краткий путь прошли.

Я столь давно живу, что затерялся где-то, 
Среди живых людей - я ото всех вдали.

Расставшись с кем-нибудь, не думаю, чтоб снова 
На этом свете мы друг друга обрели:

Увидит он меня, завернутого в саван,
Иль место, где мой прах когда-то погребли.

Взгляни и убедись: как мало их осталось, 
Таких, чтобы мой гроб к могиле понесли.

Все заняты собой; они, еще живому, 
Швыряют мне в лицо сухую пыль земли.

"Люди - созданья..." (Перевод. М. Петровых)

Люди - созданья, что схожи друг с другом во всем, 
Только деяньями разнятся те и эти.

Все обо всех говорят и правду и ложь, 
Судят по зыбкой черте, по неточной примете.

Каждый поступки другого рад осудить, 
Каждый проступки свои держит в секрете.

Совесть его отягчают сотни грехов,
Но за малейшую малость ближний в ответе.

Каждый доволен собой, счастлив собой
И наслаждается жизнью беспечно, как дети.

Злобное слово жалит подчас, как змея, 
Сплетни сплетаются в нерасторжимые сети.

Если отравленным словом ты не убит, 
Радуйся - ты счастливее всех на свете.