Поэзия на новоиндийских языках и фарси

Из "Чарья-гити" (Перевод В. Микушевича)

("Чарья-гити" можно перевести как "Песни (истинного) пути". В них нашли отражение идеи и ритуалы тантрического буддизма. Среди исследователей существуют различные точки зрения на проблемы истолкования "чарья-гити", но во всяком случае ясно, что эти тексты описывают и предписывают определенного рода мистический опыт, используя язык символов, иносказаний и парадоксов (в этом смысле их можно сравнить с "коанами" дзэн-буддизма). Философской основой буддистского тантризма была "шуньявада" (букв.: "учение о пустоте"), считавшая истинный опыт, истинную суть мира неописуемыми, "пустыми". Согласно "шуньяваде", различие между сансарой (бытием) и нирваной (высшей целью буддиста, выходом за пределы бытия) - условно, так как поистине это одно и то же, и трудность состоит лишь в осознании истины. Тантризм предлагал определенные психо-физиологические методы постижения этой истины, обретения высшего знания ("Великого счастья"). По-видимому, "чарья-гити" - "жанровое" обозначение особого рода текстов (как, скажем, псалмы или коаны). Крупнейшее рукописное собрание таких текстов было обнаружено в начале XX века бенгальским филологом X. Шастри. Единичные "чарья-гити" известны и по другим письменным источникам. В устной передаче они бытуют среди буддистов Непала, Тибета, Монголии и Бурятии. Рукопись X. Шастри содержала пятьдесят "песен" с санскритским комментарием. Авторство "песен" приписывается так называемым "сиддхам", то есть легендарным буддистским подвижникам, датировка(и даже историчность) которых весьма неопределенна. По лингвистическим соображениям "чарья-гити" из рукописи X. Шастри обычно датируют XI-XII веками, хотя некоторые из них могут иметь и более раннее происхождение. Эти пятьдесят "чарья-гити" входят (в тибетском переводе) в тибетский буддистский канон. Существует монгольский перевод (сделанный с тибетского) в составе монгольского буддистского канона. Есть несколько полных научных переводов на английский язык и один частичный на французский. Перевод В. Микушевича - первый опыт поэтического переложения "чарья-гити" на европейский язык. В основу перевода положено издание: Р. Кvаеrne. Songs of the Mystic Path. A Study i of the Caryagiti. Bergen, 1972. Нумерация "песен" - по этому изданию (соответствующая нумерация в рукописи X. Шастри).)

 Пять ветвей на чарующем дереве-теле. 
 Время в мыслях царит, в этом зыбком пределе.
 Утвердишь Несказанное знанием точным,
 И Великое счастье окажется прочным.
 Величайшие подвиги тоже бесцельны,
 Если радость и горе людское смертельны.
 Опыт мнимый навеки отсечь постарайся!
 Окрылен пустотой, на нее опирайся!
 Я провидел незримое в явственных видах.
 Возносил меня вдох и поддерживал выдох.

^* (Автором этой "песни" назван Луи-па, первый в традиционном списке "сиддхов". Пять ветвей - пять "скандх", то есть пять чувств вместе с соответствующими аспектами воспринимаемого мира. Стихотворение в целом противопоставляет ложный путь обычной йоги истинному пути тантрической медитации: йог устраивается под деревом, но лучшее дерево - собственное тело; йог садится на подстилку из священной травы, но лучшее сиденье - собственное дыхание и т. д. (ср. ниже стихи Лал-дэд и Кабира).)

 Тыква-солнце; струною луна послужила;
 Зазвучала, запела великая жила.
 Несравненная лютня запела нежнее:
 Пустота многострунная чутким слышнее.
 В раздвоении гласные вторят согласным;
 Лучший слон восхищен единеньем прекрасным.
 И поют, осчастливлены дланью нетленной,
 Тридцать две драгоценных струны во вселенной.
 Пляшет йог, неустанно богине внимая,
 Но трудна Просветленному пляска такая.

^* (Текст анонимен. Лучший слон - человеческий дух.)

 Бытие и нирвана, как два тамбурина; 
 Дух с душою - кимвалы в руках властелина. 
 Бубнам бить, ликованью в сердцах не кончаться;
 Канха с Неприкасаемой вышел венчаться.
 В этом браке свое распознал он рожденье,
 Потому что приданое - освобожденье.
 Возвещает любовь, и любовь знаменует:
 Тьма ночная навеки в объятьях минует.
 Ею, Неприкасаемой, вознагражденный,
 Восприемлет он смысл, до рожденья врожденный.

^* (Канха (пракритская форма имени "Кришна") - один из "сиддхов". ...смысл, до рожденья врожденный.- В ор. слово "сахаджа", один из ключевых терминов тантризма. Буквально переводится как "сорожденное"; может быть истолковано как "истинная суть мира, раскрывающаяся человеку в непосредственном восприятии".)

 Ночью мышь залезает высоко-высоко. 
 Хочет мышь полизать сокровенного сока.
 Мышь - дыханье твое. Ты убийца дыханья, 
 Чтобы впредь не сновать ему средь мирозданья. 
 Повредив самому существу и основе, 
 Мышь-дыханье грозит нашей сладостной нови. 
 Мышь во мраке чернеет, ночами незрима, 
 В небесах мельтешит, вожделеньем гонима.
 Умертви грызуна, покорись наставленью,
 И навеки положишь конец вожделенью.
 Усмири грызуна ради вечной основы,
 И навеки спадут вековые оковы.

^* (Автором этой "песни" назван Бхусуку.)

 Бытие и нирвана - заманчивый морок. 
 Ты в тенетах своих же! Так разве ты зорок? 
 Мы навеки затеряны в непостижимом; 
 Умирая, рождаемся в неудержимом. 
 Жизнь и смерть лишены различительных знаков. 
 Для живого и мертвого путь одинаков. 
 Если смерти боишься ты, бойся рожденья! 
 Может быть, заклинанья сильней наважденья? 
 В этом мире подлунном и в мире небесном, 
 Постарев, умирают в обличье телесном. 
 Жизнь к рожденью ведет или к жизни рожденье? 
 Перед этим вопросом бессильно сужденье.

^* (Автором этой "песни" назван Сараха. В этом мире подлунном и в мире небесном...- То есть в мире людей и в мире богов (по индийским представлениям, боги тоже смертны). Жизнь к рожденью ведет или к жизни рожденье? (В ор.: "Рожденье ли причина кармы, или карма причина рожденья?")- То есть: "Что причина, а что следствие в бесконечной цепи рождений и смертей?")

 Исчезает сознание, дух исчезает; 
 Затерявшись в неведомом, "я" ускользает.
 Бубном будит прозренье немые просторы;
 Аджадева парит безо всякой опоры.
 Серебрится луна, приподняв покрывало*.
 С ней сознанье, лишенное чувства, совпало. 
 Наконец, пересилив природу людскую,
 Овладев пустотой, в пустоте торжествую.
 Так, не ведая больше ни страха, ни гнева.
 Навсегда бытие превозмог Аджадева.

^* (Серебрится луна, приподняв покрывало.- Ср. у Ф. М. Достоевского в романе "Идиот" рассказ князя Мышкина о человеке, который, стоя на эшафоте, подумал, что после смерти он сольется с золотым сиянием купола церкви. )

^** (Описание мистического опыта.)

 Человеческий разум коснеет в ничтожном,
 И спасения нет в благочестии ложном.
 Не для разума смысл, до рожденья врожденный,
 Несказанным от суетных чувств огражденный.
 Смысла нет в поученье твоем неустанном.
 Так зачем же беседовать о несказанном?
 Обесценено ложью любое реченье.
 Взял глухого немой на свое попеченье.
 Чем богат Победитель, проникнутый светом?
 Лишь глухому немой повествует об этом.

^* (Автором этих "песен" также назван Канха. Победитель - Будда.)

 Разрастается древо-сознанье годами. 
 Ветви - чувства. Желанья зову я плодами.
 Крепок ствол, нашим благом и горем взращенный,
 Так что может срубить его лишь просвещенный.
 Утомляется тот, кто рубил неумело,
 И бросает, глупец, непосильное дело.
 Кроме неба, топор никакой не пригоден.
 Беспредельный покров пустоты превосходен.
 Наилучший топор - многомудрое слово.
 Лишь бы только не выросло дерево снова!

^* (Автором этих "песен" также назван Канха. Победитель - Будда.)