Кыта. (Перевод В. Державина)

 О утренний ветер, когда долетишь до Шираза,
 Друзьям передай этот свиток рыдающих строк. 

 Шепни им, что я одинок, что я гибну в изгнанье,
 Как рыба, прибоем извергнутая на песок.

 Если в рай после смерти меня поведут без тебя,-
 Я закрою глаза, чтобы светлого рая не видеть. 

 Ведь в раю без тебя мне придется сгорать, как в аду,
 Нет, аллах не захочет меня так жестоко обидеть!

 Спросил я: "В чем вина моя, что ты не смотришь на меня?
 Куда ушла твоя любовь и ласковость минувших лет?" 
 Она мне: "В зеркало взгляни, увидишь сам - ты сед и стар.
 Тебе не свадебный наряд, а траурный приличен цвет".

 Красавица и в рубище убогом, 
 И в бедности всех будет затмевать. 

 А той - уродине в парче и злате -
 Покойников пристало обмывать.

 Эй, пустомеля и болтун, как о любви ты смеешь петь?
 Ведь стройно ты за жизнь свою десятка бейтов не связал! 

 Смотри, как в помыслах высок владыка слова Саади,-
 Он пел любовь, одну любовь,- земных владык не восхвалял.

 Я хочу в уединенье до рассвета быть с тобой.	 
 В неизвестности и в тайне от врагов и от друзей. 

 Это яблоко блестящей выи выгнутой твоей 
 Я привлечь к себе хотел бы за човган твоих кудрей. 

 За грехи да будет кара! Почему же за любовь
 Вкруг меня все гуще злоба и гоненья все сильней?

 Тысячекратно идолопоклонник 
 Лобзает изваянье бога. 

 Его кумир гранитный безответен - 
 Ни блага от него, ни зла. 

 А ты не изваяние из камня, 
 Но тверже, холодней, чем камень: 

 Ведь целовать тебя тысячекратно 
 Ты мне позволить бы могла.

 Меня корят: "Зачем напрасно к ней, недостойной, ты стремишься?
 Иль жаждой самоистребленья ты, как безумец, обуян?" 
 Отвечу я: "У ней спросите! Я - в тороках ее как пленник,
 Меня расспрашивать напрасно, на шее у меня - аркан".

 Доколе ты твердить мне будешь: "Пора, мол, цепь любви расторгнуть!
 Мол, ты бы в мудрости, в терпенье спасения себе искал!" 

 Соломинка не виновата, что к янтарю она стремится:
 Ты лучше янтарю сказал бы, чтоб он ее не привлекал.

 Побежденным, угнетенным и томящимся в оковах
 Молви: "Мука не навечно послана судьбою вам. 

 Срок настанет - ваши руки онемевшие развяжут
 И, во сне схватив тирана, крепко свяжут по рукам".

 Ты, падишах, не обольщайся словами низкого льстеца!
 Ища корысти, он умеет коварства сети расставлять. 

 Невежда, пьющий кровь народа,- будь он носителем венца,
 Не будет мудр от слов хатиба, не может справедливым стать.

 Мне говорят: "Иди сразись с врагом, не зная страха,
 Ты мужествен и духом бодр, и твой надежен конь!" 

 Но за кого я должен стать, скажите, грудой праха?
 Не пьян я, не владеет мной безумия огонь. 

 Ты, шах, мне бросить на ладонь два золотых жалеешь.
 Что ж, воин голову свою положит на ладонь?

 Слышал я, промолвил кто-то: "Наши доблести - богатство!
 Нам пособники - дирхемы на любой тропе земной. 

 Без богатства власть ничтожна и величье невозможно.
 Без казны султан не сможет повести войска на бой. 

 Человек и с громкой славой, но без денег схож, ты скажешь,
 С женщиною безобразной под красивою чадрой. 

 Муж прославленный, но бедный сходен с птицею заморской
 С птицей в ярком оперенье, заморенной и больной". 

 Восхваляющему деньги собеседник так ответил:
 "Муж бывает возвеличен только доблестью прямой. 

 Властелин с дурною славой вызывает отвращенье,
 Хоть бы он, кичась богатством, дом построил золотой. 

 Не сокровища, а доблесть подобает государю! 
 Доблесть мудрых не заменишь всей Каруновой казной".